§ 3. ИСПАНСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ И КОЛОНИАЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ (1535 – 1810)

Хро­ника экс­плу­а­та­ции вику­ний, про­дол­же­ние

[1]

В резуль­тате заво­е­ва­ния, начав­ше­гося с конца XV в., Испа­ния захва­тила обшир­ные тер­ри­то­рии Южной, Цен­траль­ной, Север­ной Аме­рики и ряд ост­ро­вов Вест-Индии. К началу XIX в. испан­ская коло­ни­аль­ная импе­рия состо­яла из вице-королевств – Новой Испа­нии (Мек­сики), Перу, Новой Гра­нады, Ла-Платы и генерал-капитанств – Гва­те­малы, Вене­су­элы, Чили, Кубы.

С нача­лом заво­е­ва­ния импе­рии инков испан­скими кон­ки­ста­до­рами поло­же­ние вику­ний стало резко ухудшаться.

Евро­пейцы при­шли со сво­ими живот­ными – коро­вами, козами, лошадьми, овцами – и сво­ими семе­нами и заняли для них те земли, где раньше пас­лись вер­блю­до­вые, оттес­нив их на более высот­ные тер­ри­то­рии, где при­ве­зен­ные живот­ные жить не могли. Вме­сте с при­ве­зен­ными живот­ными в пуну про­никли новые болезни, кото­рые стали легко пора­жать вер­блю­до­вых, не имев­ших к ним иммунитета.

Уже Педро Сьеса де Леон в «Хро­нике Перу», кото­рая была впер­вые опуб­ли­ко­вана в 1553 г., а сле­до­ва­тельно, создана еще раньше, писал о стре­ми­тель­ном сокра­ще­нии числа вер­блю­до­вых из-за «поваль­ной чумы»[2].

На зем­лях, кото­рые раньше индейцы воз­де­лы­вали или на кото­рых пасли скот, заво­е­ва­тели стали добы­вать металлы. Испанцы застав­ляли индей­цев рабо­тать в шах­тах. Мно­гие забо­лели и умерли, и не оста­лось никого, кто бы при­дер­жи­вался пра­вил раз­ве­де­ния вер­блю­до­вых[3]. Еще недавно убий­ство вику­ний было запре­щено под стра­хом смерти. Это свя­щен­ное живот­ное ловили, стригли и отпус­кали на волю, пред­ва­ри­тельно совер­шив паго богам. А теперь кон­ки­ста­доры попрали древ­ние тра­ди­ции и законы и тре­бо­вали уби­вать свя­щен­ных животных.

После при­хода испан­цев экс­плу­а­та­ция вику­ньи выросла до неви­дан­ного уровня и пре­вра­ти­лась в мас­со­вое истреб­ле­ние. Это было свя­зано с боль­шим спро­сом на шерсть и шкуры вику­ньи на миро­вом рынке. Серебро и шерсть вику­ньи выво­зи­лись в Европу, а евро­пей­ские товары вво­зи­лись. Корен­ные народы были обя­заны обес­пе­чить регу­ляр­ные поставки. Часть нало­гов коло­ни­аль­ным вла­стям общины пуны пла­тили шку­рами вику­ний и гуа­нако[4]. При охоте на них индейцы про­дол­жали исполь­зо­вать метод чаку. Но живот­ных теперь не стригли, а уби­вали и сни­мали с них шкуры. Шерсть со шкур впо­след­ствии выщипывалась.

Добы­чей вику­ний и тор­гов­лей шер­стью стали зани­маться и испанцы, кото­рые уби­вали их из арке­буз или заго­няя в загон с помо­щью индей­цев. Так, по сви­де­тель­ству Ака­ретта, фран­цуз­ского трей­дера (опто­вого тор­говца), кото­рый совер­шил путе­ше­ствие из Буэнос-Айреса до Потоси в 1657 г., некий дон Педро де Обандо, вла­де­лец земель, в кото­рых было боль­шое число вику­ний, пери­о­ди­че­ски устра­и­вал чаку. На этих охо­тах он добы­вал живот­ных «очень легко – с помо­щью своих под­дан­ных индей­цев, кото­рые всего-то делали боль­шое ограж­де­ние из сетей»[5].

Педро Сьеса де Леон отме­чал рез­кое умень­ше­ние числа вер­блю­до­вых в резуль­тате дей­ствий испан­цев. Он акцен­ти­ро­вал вни­ма­ние на том, что вер­блю­до­вых, кото­рые явля­ются жиз­ненно необ­хо­ди­мыми живот­ными для корен­ного насе­ле­ния, было много потому, что Инки регла­мен­ти­ро­вали охоту на них, запре­щая уби­вать самок. В част­но­сти, он писал:

«…В этом коро­лев­стве Перу было огром­ней­шее коли­че­ство домаш­них и диких живот­ных, аль­пак, бара­нов и лам, вику­ньи и овцы, настолько, что засе­лены ими были даже места, где не хажи­вал чело­век, и там были больше стада, потому что везде были и есть пре­вос­ход­ные паст­бища для их выра­щи­ва­ния. И сле­дует знать, что, хотя было такое коли­че­ство, коро­лями было при­ка­зано, под стра­хом тяж­ких нака­за­ний, чтобы никто не осме­ли­вался ни убить ни съесть ни одной самки; а если кто нару­шал сей [закон], потом их карали, и под стра­хом такого нака­за­ния они не осме­ли­ва­лись есть их. И они раз­мно­жа­лись так, что и пове­рить невоз­можно, как их было много на тот момент, когда испанцы при­шли сюда. И глав­ное, это дела­лось для того, чтобы было доста­точно шер­сти для изго­тов­ле­ния одежд, потому что, несо­мненно, что во мно­гих краях, если бы было пол­ное отсут­ствие этого скота, я не знаю, как люди смогли бы укрыться от холода, когда у них нет шер­сти для изго­тов­ле­ния одежды. И потому, соот­вет­ственно, мно­гие склады повсюду были запол­нены такой одеж­дой: как для сол­дат, так для осталь­ных жите­лей, и боль­шая часть этой одежды дела­лась из шер­сти гуа­нако и вику­ний»[6].

Вику­ний истреб­ляли такими тем­пами, что это обес­по­ко­ило коло­ни­аль­ные вла­сти. В 1557 г. испан­ское пра­ви­тель­ство Перу запре­тило охоту на вику­ний и гуа­нако на 5 лет. Но этот запрет не возы­мел дей­ствия. В 1590 г. испан­ский исто­рик Хосе де Ако­ста (José de Acosta, 1539 – 1600) писал: «Неко­то­рые жалу­ются, что после испан­ского при­бы­тия слиш­ком много выдано лицен­зий на chacus или охоту на вику­нью, и что их стало меньше»[7].

Умень­ше­ние попу­ля­ции вику­ньи попало в поле зре­ния испан­ской короны много лет спу­стя после пре­ду­пре­жде­ния Хосе де Ако­сты. В защиту этого ресурса была издана серия Коро­лев­ских при­ка­зов. При­казы обя­зы­вали исполь­зо­вать два метода полу­че­ния шер­сти вику­ний, не уби­вая их: 1) стрижку диких живот­ных с после­ду­ю­щим осво­бож­де­нием и 2) при­ру­че­ние и одо­маш­ни­ва­ние. Напри­мер, в при­казе 22 фев­раля 1768 г., направ­лен­ном кор­ре­хи­до­рам всех про­вин­ций, в кото­рых оби­тали вику­ньи, было сказано:

«…То, что индейцы уби­вают вику­ний, чтобы выры­вать шерсть после того, как они их убили, явля­ется при­чи­ной двух вред­ных послед­ствий: пер­вое – это то, что они могут выме­реть или чис­лен­ность их сокра­тится, а вто­рое – это то, что много шер­сти оста­ется не вырван­ной. Чтобы избе­жать этих неудобств король поже­лал, чтобы они не были убиты, чтобы их шерсть не выдер­ги­ва­лась, а чтобы они были остри­жены и после осво­бож­дены, как это прак­ти­ку­ется с нашим ско­том, если это вообще воз­можно»[8].

Этот при­каз был под­дер­жан двумя Коро­лев­скими пись­мами, направ­лен­ными 30 авгу­ста 1777 г. в вице-королевство Рио-де-ла-Плата (создано во вто­рой поло­вине XVII в.), а также в судеб­ный округ Кара­каса. В пись­мах гово­ри­лось: «…Нет ника­ких при­чин поз­во­лять индей­цам уби­вать вику­ний на этих охо­тах, где доб­ро­вольно или по при­казу своих свя­щен­ни­ков или кор­ре­хи­до­ров они это регу­лярно прак­ти­куют, и пре­ду­пре­дите их, что един­ствен­ное, что они могут и должны делать с упо­мя­ну­тыми живот­ными – это стричь их…»[9].

Два года спу­стя, 30 апреля 1779 г. новый при­каз вме­нил в обя­зан­ность корен­ным наро­дам пуны при­ру­чать и одо­маш­ни­вать вику­нью. В соот­вет­ствии с пла­нами по доме­сти­ка­ции в ряде рай­о­нов пуны про­во­ди­лись скре­щи­ва­ния вику­ний с ламами, аль­па­ками, гуа­нако и даже овцами.

Коро­лев­ские при­казы, при­зван­ные защи­тить вику­ний, своей цели не достигли. Они были пре­одо­лены с помо­щью дру­гих зако­нов, кото­рые спо­соб­ство­вали тор­говле шер­стью вер­блю­до­вых, в том числе викуньи.

Экс­порт шер­сти вику­ний в XVII – XIX вв.[10]

В XVIII в. вице-королевство Рио-де-ла-Плата экс­пор­ти­ро­вало в год из порта Буэнос-Айреса в сред­нем 20410 шкур вику­ний. За 190 лет (1663 – 1853) из порта Буэнос-Айреса для евро­пей­ских рын­ков было выве­зено такое коли­че­ство шер­сти и шкур, кото­рое экви­ва­лентно 1 571 098 вику­ньям. Эта тор­говля про­дол­жа­лась до начала войны за неза­ви­си­мость (1810 – 1826) и на про­тя­же­нии боль­шей части XIX в., но в мень­ших объ­е­мах[11].

Экс­порт шер­сти и шкур вику­ний в XIX в. из Буэнос-Айреса[12]

Про­дол­же­ние: § 4. Война за неза­ви­си­мость и сто лет спустя

---