4. Культ грибов в Ацтекской империи и царстве миштеков
4.1. Священные грибы Новой Испании, окончание
Воздействие на человека
Фото 1[1]. Лист 283, фрагмент. Всеобщая история вещей Новой Испании. Книга XI. Глава VII. Раздел первый: о некоторых одурманивающих травах
Между тем рисунок теонанакатля тоже же есть во «Всеобщей истории вещей Новой Испании» Бернардино де Саагуна. Он дан на листе 283 (фото 1) и как раз сопровождает абзац, посвященный этому грибу в главе VII раздела первого: «О некоторых одурманивающих травах» книги XI. Правда, рисунок никак нельзя назвать реалистичным, и догадаться, что на нем изображены грибы, можно с трудом.
Однако текст на листе 283 Р.-Г. Вассон считает «самым интересным из всех» четырех обнаруженных им у Саагуна. «Здесь он называет опьяняющий гриб по имени, которое использовал Мотолиния – teonanacatl, – которое в своем первом элементе несет религиозную ассоциацию, которую Саагун избегал в другом месте», – пишет Р.-Г. Вассон. – Здесь гриб описывается более подробно, а текст науатля намного длиннее и интереснее, чем довольно сухой испанский».
Испанский текст таков:
«На этой земле есть некоторые маленькие грибы, которые называются teonanacatl. Они растут под травой в полях или болотах. Они круглые, имеют длинный стебель, тонкий и круглый. Поедающие их ощущают плохой вкус, боль в горле и опьянение. Они являются лекарственными от лихорадок и подагры. Только два или три должны быть съедены, а не больше: те, кто их ест, видят видения и испытывают пульсацию сердца. Грибы разжигают похоть у тех, кто ест их много или даже мало. О сумасбродных или озорных молодых людях говорят, что они съели nanacatl».
В тексте на науатле сказано следующее:
«Один гриб называется teo-nanacatl. Он растет на пустошах, под травой. Шляпка круглая, ножка удлиненная. Из-за своей горечи он причиняет боль, он причиняет боль горлу. Кого-то он одурманивает, у кого-то вызывает головокружение, кого-то делает неистовым. Он помогает при лихорадке, подагре. Только два или три должны быть съедены. Он заставляет одних страдать, вызывает скорбь, других делает беспокойными, некоторых заставлять бежать, кого-то пугает, кого-то заставляет спрятаться. Тот, кто ест много, многое видит. Он пугает человека, заставляет его смеяться. Он душит себя, бросается с высоких мест, кричит, боится. Когда он ест его в меде, он говорит: «Я ем грибы, я сам есть гриб»…»».
Мотолиния в своей работе «Древние обряды, жертвоприношения и идолопоклонство индейцев Новой Испании» описывает способ принятия внутрь опьяняющих грибов, схожий с тем, что указан у Саагуна. Однако в отличие от Саагуна и его информантов, в их употреблении он не видит ничего кроме «зверского пьянства», а оказываемое ими воздействие характеризует как «мучения»:
«Они имели еще один способ опьянения, который усиливал их жестокость: для этого они использовали определенные грибы или маленькие поганки, так как они существуют на этой земле, как и в Кастилии; но жители этой земли знают такой способ, что, поедая сырыми, из-за их горечи [индейцы], пьют после них или едят их с пчелиным медом; и вскоре после этого они могли увидеть тысячу видений и особенно змей; и, поскольку они полностью теряли свои чувства, им казалось, что их ноги и тело были полны червей, пожирающих их живыми, и так, в полубреду они выходили из своих домов, желая, чтобы кто-то их убил; и из-за этого зверского пьянства и мучений, которые они претерпевали, иногда случалось, что кто-то вешался, а к тому же к другим они могли быть более жестокими. Они назвали эти грибы на их языке teunamacatlth, что означает «плоть бога» или демона, которому они поклонялись, и таким образом этим горьким кушаньем их жестокий бог их причащал».
«Грибы съедались сырыми, а вкус был едкий или горький, мед использовался как средство для проглатывания, – резюмирует Р.-Г. Вассон. – Нет никаких оснований полагать, что наши испанские свидетели попробовали грибы, потому что (если они приехали из Каталонии) они были микофобами, и это культурное наследие укрепило бы их изначальное отвращение к коренным «идолопоклонствам». Но некоторые из наших свидетелей были индейцами, хотя и обращенными, и они, должно быть, знали вкус и точно описали его. Саагун один говорит о лекарственной силе грибов: он говорит, что teo-nanacatl хороши от подагры и лихорадки. Но в то же время примечательно, что грибы даже не упоминаются в большом лекарственном травнике ацтеков, известном как манускрипт Бадиана, который был составлен в собственном монастыре Саагуна, Монастырской школе Святого Креста в Тлателолько и, несомненно, под его контролем».
«Грибные вечеринки» или религиозные обряды?
Следует отметить, что совместное употребление грибов ацтеками описывается и оценивается большинством испанских монахов как коллективная пьянка, оргия, но никак не религиозная церемония. В этом плане местные названия грибов оказываются более говорящими, нежели сами индейцы – информанты испанцев.
Так, по данным Р.-Г. Вассона, шесть авторов из десяти пишут, что грибы принимали как опьяняющее средство на коллективных празднествах. О каких-либо действиях культовой направленности в сообщениях не говорится. Не упоминается и о присутствии жреца. Однако тот факт, что собрание людей носило религиозный характер, мог скрываться индейскими информантами. К такому умозаключению приводит внимательное прочтение того, что сообщает Бернардино де Саагун. Р.-Г. Вассон называет его «главным свидетелем», «который из-за своих моральных и интеллектуальных качеств возвышается над всеми его современниками, которые писали о Мексике в 16 в.». «Он отдал долгие годы в Мексике (с 1529 по 1590 г.) систематическому и сочувственному изучению индейцев, среди которых он жил и трудился».
Однако было бы ошибкой считать, что Бернардино де Саагун общался с простыми индейцами. По данным специалистов Королевской библиотеки Мадрида[2], Саагун, когда получил задание от францисканского ордена изучить культуру науа, поселился в монастыре Тепепулько (сегодня Идальго), где он провел свое первое исследование между 1558 и 1561 гг. с информантами из местной знати. В 1561 г. Саагун вернулся в Монастырскую школу Святого Креста в Тлателолько, где возобновил свое исследование с информантами из местной знати. Результатом его работы стала рукопись, получившая название «Первые записки» («Primeros memoriales»). В 1569 г., в монастыре Святого Франциска в Мехико, Саагун завершает свою «Всеобщую историю». В 1578 – 1580 гг. он подготовил иллюстрированную рукопись из двенадцати книг с двумя колонками на испанском и науатле, которую мы знаем как Флорентийский кодекс.
«Индейские информанты Саагуна, – замечает Р.-Г. Вассон, – несомненно, крестились, и, возможно, по этой причине или, возможно, из-за хитрой простоты самого брата Бернардино, они едва связывают грибы с религиозными убеждениями или богослужениями, а галлюцинации, которые они приписывают употреблению грибов, настолько ужасны для большинства, что, спрашивается, почему кто-то должен был искушаться ими».
Самый длинный текст из тех четырех, что Р.-Г. Вассон нашел во «Всеобщей истории вещей Новой Испании» Бернардино де Саагуна, содержится в Книге IX и описывает «грибную вечеринку». «Торговцы вернулись из долгой и успешной поездки, и они устраивают вечеринку, чтобы отпраздновать свой успех, – поясняет Р.-Г. Вассон. – Хотя сам текст не намекает на религиозные ассоциации и, конечно же, исключает жреческую направленность, контекст в Книге IX насыщен сверхъестественными верованиями и практиками и не оставляет внимательному читателю сомнения в том, что грибное собрание само по себе было наследственным фактором поведения с божественным присутствием». В тексте на науатле говорится следующее:
«В самом начале, во время пиршества, они ели грибы, когда, как они сказали, это был час дуновения флейт. Еще они не принимали пищи; они пили только шоколад ночью. И они ели грибы с медом. Когда уже грибы возымели эффект, там танцевали, там плакали. И некоторые, оставшиеся в здравом уме, сидели на своих местах, прислонившись к стенам; там они просто сидели, кивая головами. Некоторые видели в видении, что они уже умерли, [поэтому] они сидели, плача. Некоторые видели в видении, что они умерли на войне. Некоторые видели в видении, что их пожирали дикие звери. Некоторые видели в видении, что они взяли в плен противника на войне. Некоторые видели в видении, что они разбогатели, стали богачами. Некоторые видели в видении, что покупали рабов, стали рабовладельцами. Некоторые видели в видении, что они совершили прелюбодеяние [и поэтому] у них пробиты головы, они опьянели до смерти. Некоторые видели в видении, что они воровали; [и поэтому] они были забиты камнями до смерти. Некоторые видели в видении, что их головы раздавлены камнем, заключены в тюрьму. Некоторые видели в видении, что они гибли в воде. Некоторые видели в видении, что они перешли к спокойствию в смерти. Некоторые видели в видении, что они падали с кровли, падали до смерти. Все это случилось с ними в это время; все эти вещи, что они видели, или же они погружались в забытье. И когда [эффект] грибов прекратился, они разговаривали друг с другом, говорили о том, что они видели в видениях».
В этом отрывке не сообщается о попытках суицида или стремлении причинить кому-то зло, а описываются только видения. Впрочем, подлинность перечисленных видений вызывает большие сомнения. Особенно неправдоподобными представляются видения о совершенных проступках (прелюбодеянии, воровстве) в корреляции с понесенными за них наказаниями, предусмотренными по закону. Тем не менее, в тексте, который рассказывает о празднике, устроенном торговцами по случаю успешного завершения крупного дела, между строк читается сообщение о ритуале благодарения богов, который проходил в форме ночного бдения, сопровождавшегося приемом священных грибов.
По данным Р.-Г. Вассона, четверо испанских авторов «ясно ассоциируют грибы с религиозными обрядами».
Фото 2[3]. Карта Ацтекской империи в 1427 – 1520 гг.
Наиболее четко эта связь прослеживается в рассказе о судебном разбирательстве, имевшем место в 1544 г. в городе Этлантонго страны миштеков, которые лингвистически не связаны с науа и отличаются от сапотеков. «Индейцы земли, которую мир называет Мексикой, – поясняет Р.-Г. Вассон, – всегда были разделены между многими культурами, говорящими на совершенно неродственных языках. Во время конкисты доминирующим языком был науатль, и различные племена, говорящие на нем, могут коллективно называться науа; из них политически доминирующим племенем были ацтеки. Страна миштеков расположена далеко к югу от Мексиканской долины, в том регионе, что сегодня является штатом Оахака, по дороге в страну сапотеков и на Теуантепекский перешеек».
Фото 3[4]. Индейцы Йануитлана. Корзина мужчины, возможно, наполнена грибами. Лист 1v, фрагмент. Кодекс Йануитлана (Códice Yanhuitlán). Материал: европейская бумага, чернила. Объем: 13 листов, использованных с обеих сторон. Размеры листа 31,2×21,6 см. Создатели: жители Йануитлана. Время создания: 1550 г. Место создания: Йануитлан, Оахака. Историческая библиотека Автономного университета Пуэблы, Мексика
«15 октября 1544 г. в городе Этлантонго, – сообщает Р.-Г. Вассон, – Эстебан Марбан, писатель и нотариус на службе у их величеств Испании, давал показания в деле, связанном с предполагаемым отступничеством трех человек, которые все были индейцами, главными людьми Йануитлана (Yanhuitlan), – касика дона Доминго и двух губернаторов – дона Франсиско и дона Хуана. Представляется, что, согласно докладу, с «дьявольским хвастовством» на протяжении многих лет они упорствовали в вызывании своих идолов и демонов по способу своих предков со всеми идолопоклонническими атрибутами старой религии. Суть их преступления заключалась в том, что они были крещены в 1527 г., и поэтому они были отступниками. Показания в этом деле сохранились, а длинные выдержки были опубликованы в 1940 г. Национальным музеем Мексики в качестве приложения к одному из разделов Кодекса Йануитлана… Свидетелем, который нас интересует, был некто дон Диего, касик из города Этлантонго… После долгих показаний, которые мы назвали бы слухами, дон Диего продолжает:
«…И [свидетель] знает и видит, что около 14 лет назад, на фиесте, он увидел, что дон Франсиско и дон Хуан пьяны, и что они взяли nanacates, чтобы призвать дьявола, как их предки делали, и, что общеизвестно, что всякий раз, когда не бывает дождя или когда кукуруза собрана, они кричат дьяволу, и когда они собираются в кукурузе, они проводят свои пьяные вечеринки».
Фото 4[5]. Инквизиторский суд. Монах, сидящий в кресле сановника, пишет акт. Двое индейцев с именами 10 Обезьяна и 7 Олень смотрят на монаха. Одним из них может быть дон Доминго Гусман, доиспанское имя которого неизвестно[6]. Лист 4v. Кодекс Йануитлана
Согласно этой цитате, миштеки употребляли грибы для того, чтобы связаться с богами, не только на «пьяных вечеринках» но и во время молений о дожде и на празднике сбора кукурузы. При этом вполне вероятно, что обвиняемые в идолопоклонстве дон Франсиско и дон Хуан тайно исполняли функции жрецов.
Следующее сообщение, обнаруженное Р.-Г. Вассоном, является документальным свидетельством того, что культ грибов у мексиканских индейцев продолжал существовать и в XVII в. Оно содержится в «Руководстве для священнослужителей среди индейцев по знанию их идолопоклонства и искоренению его», которое в середине XVII в. составил священнослужитель Хасинто де ла Серна. «Он был словоохотливым назойливым человеком, ревностным в искоренении и истреблении всех выражений старой религии индейцев и сильно желающим в своем рассказе оставить запись о своем собственном рвении, – отмечает Р.-Г. Вассон. – Глава IV его работы продолжает рассказ об инцидентах, которые произошли с автором, доказывающим (по его словам), что идолопоклонство в его время все еще бушевало среди индейцев. В разделе 3 этой главы обсуждаются туземные врачи и акушерки, особенно роль «колдовства» в их практике, а также нечто, происходящее в их домах, что вызвало его самые живые подозрения». Р.-Г. Вассон приводит рассказ Хасинто де ла Серны о прибытии в деревню «некоего индейца, мастера туземных практик», и о религиозной церемонии, которой тот руководил. К сожалению, Р.-Г. Вассон не сообщает о том, кем именно были туземцы, о которых идет речь в рассказе Хасинто де ла Серны. Однако из названия деревни Тенанго, которое созвучно другим топонимам миштеков, можно заключить, что события происходили в их землях.
«И случилось то, что в [деревню] приехал индеец, уроженец деревни Тенанго, великий маэстро суеверий, – начинает свое повествование Хасинто де ла Серна, – и его звали Хуан Чичитон, что означает «маленькая собачка», и он принес красные грибы (hongos colorados), собранные на возвышенностях, и с ними он совершил великое идолопоклонство, и, прежде чем я расскажу об этом, я хотел бы описать особенности упомянутых грибов, которые называются на мексиканском языке Quautlannanaçatl…». (В том, что «hongos colorados» нужно перевести как «красные грибы», у меня нет уверенности, поскольку слово «colorados» имеет также значения «цветные» и «рыжеватые».)
Фото 5[7]. Ололиуки(?). Лист 281v, фрагмент. Всеобщая история вещей Новой Испании. Книга XI. Глава VII. Раздел первый: о некоторых одурманивающих травах
Характеристику грибов Хасинто де ла Серна дает, проконсультировавшись с «лиценциатом доном Педро Понсе де Леоном, великим священником и мастером мастеров (Licenciate Don Pedro Ponce de Leon, the great Minister and Master of Masters)». «…Он сказал мне, – пишет дон Хасинто, – что эти грибы были маленькими и золотыми, и собирать их было обыкновением для священников и стариков, назначенных священниками для этого вида хмеля; они поднимались на гору, где оставались почти всю ночь в молитве и суеверных просьбах, и на рассвете, когда появлялся какой-то ветерок, который они знали, тогда они собирали грибы (приписывая им божественность), обладающие тем же эффектом, что и ололиуки [Rivea corymbosa (L.) Hallier filius] или пейот [Lophophora Williamsii (Lem.) Coulter], потому что, съеденный ли он или выпитый, он одурманивает их и лишает их разума, и заставляет их верить тысячам глупостей».
На мой взгляд, сообщение дона Педро Понсе де Леона – одно из самых ценных среди тех, которые приводит Р.-Г. Вассон. Замечу, что метис-тлашкальтек Педро Понсе де Леон (Pedro Ponce de León, 1546?- 1626?/1628?) был индейским священником, теологом, автором «Краткого сообщения о богах и обрядах язычества» («Breve relación de los dioses y ritos de la gentilidad», которое было написано, скорее всего, после 1610 г.[8]. В цитируемом Р.-Г. Вассоном пассаже из его труда содержится описание внешнего вида грибов, мест их произрастания и воздействия не человека. Но главное – это свидетельство проявления поклонения грибам, когда им «приписывается божественность», а их сбор представляет собой ритуал, который может быть проведен только жрецами и старейшинами.
Фото 6[9]. Музыканты, играющие на уэуэтле, тепонацтли (вертикальном и горизонтальном барабанах) и сонахерах. Лист 28v, фрагмент. Книга VIII. Всеобщая история вещей Новой Испании
Далее Хасинто де ла Серна переходит к непосредственному рассказу об инциденте. Его он описывает только по слухам, поскольку сам на церемонии, конечно, не присутствовал. Итак, этот Хуан Чичитон, набрав грибы в определенную ночь, отправился в дом, где все собрались по случаю праздника святого. Церемония, которой он руководил, длилась всю ночь под бой барабана тепонацтли и пение. Идол святого был на алтаре, а грибы с пульке и огнем – под алтарем. «…После того как большая часть ночи прошла, – сообщает Хасинто де ла Серна, – упомянутый Хуан Чичитон, который был жрецом на этом торжественном обряде, всем присутствующим на фиесте дал съесть грибы, на манер Причастия, и дал им пить пульке, и закончил торжества с обилием пульке, так что с грибами в одной руке и пульке – в другой они все лишились рассудка, стыдно это было видеть».
Связь воздействия грибов с их видами и способом употребления
Хасинто де ла Серна – один из немногих испанских священнослужителей, который не описывает в своем достаточно пространном сообщении дикое поведение индейцев и мучительные для них последствия приема грибов. Между тем такие факты послужили бы весомыми доводами против их идолопоклонства. Дон Хасинто лишь приводит слова Педро Понсе де Леона о том, что гриб, «съеденный ли он или выпитый, он одурманивает их и лишает их разума, и заставляет их верить тысячам глупостей». Это наводит на мысль, что воздействие грибов на человека зависело от вида гриба. Напомню, что Хуан Чичитон был «мастером туземных практик», т.е. жрецом и, как следует из текста, владел знаниями о том, где, когда и какие грибы следует собирать. На проведенной им церемонии грибы, скорее всего, присутствующие ели сырыми. Однако из пассажа «съеденный ли он или выпитый» можно заключить, что из грибов могли готовить напиток, который, по всей вероятности, оказывал более мягкое и правильное воздействие. Такое предположение позволяет сделать практика употребления грибов у майя, которые использовали питье из грибов, возможно, настой, отвар или вытяжку, и применяли ее как перорально (через рот), так и в виде клизм.
В плане установления связи воздействия грибов с их видами и способом употребления особенно важны свидетельства испанского исследователя Франсиско Эрнандеса де Толедо, поскольку он был ученым, изучившим медицину и ботанику в Университете Алькалы. При этом специализировался Ф. Эрнандес на лечении травами, в чем добился заметных успехов. С 1567 г. он стал личным врачом короля Испании Филиппа II. В 1570 г. был назначен главным врачом Новой Испании и отправлен в научную экспедицию для изучения лекарственных растений региона. Она продолжалась 7 лет. В течение трех лет Ф. Эрнандес путешествовал по Мексике и Центральной Америке вместе с географом, художниками, ботаниками и местными врачами, собирал и классифицировал ботанические экземпляры. Он также изучал культуру и медицинские достижения народов науа, делал заметки и готовил многочисленные иллюстрации, в создании которых участвовали три крещеных индейца-художника. С марта 1574 г. до своего возвращения в Испанию в 1577 г. Ф. Эрнандес жил в Мексике, где проводил медицинские испытания с использованием собранных им растений и пополнял ботаническую коллекцию, изучал местные лечебные практики и археологические объекты. Для описания новых для европейцев растений ученый использовал их местные имена, в основном на науатле, и добавил местные имена к названиям растений, известных в Европе. Результатом работы Ф. Эрнандеса стал обширный труд. Есть доказательства того, что он состоял из 22 книг на латыни. Для короля Ф. Эрнандес передал 16 томов в синей коже, украшенных золотом и серебром. При жизни ученого было напечатано только подготовленное им введение. В 1587 г. он умер. Весь собранный им материал был передан для хранения в Королевский монастырь Сан-Лоренцо-дель-Эскориал. Там почти столетие спустя большая часть его оригинальной рукописи сгорела[10]. Поэтому труд Ф. Эрнандеса дошел до нас в виде неполных копий, которые были сняты с рукописи до пожара.
Свидетельства Ф. Эрнандеса, на мой взгляд, следует считать наиболее непредвзятыми, поскольку он был натуралистом, а не священнослужителем, который обязан искоренять идолопоклонство. В его работе мы также не находим описаний депрессивных состояний, попыток самоубийства или желания причинить вред другим людям под воздействием грибов.
По данным Р.-Г. Вассона, Ф. Эрнандес посвятил грибам лишь небольшой раздел. Р.-Г. Вассон нашел этот отрывок в главе 95 Книги IX тома II его работы «История растений Новой Испании». Ф. Эрнандес говорит не об одном, а о трех видах грибов, которые вызывают психические симптомы или окружены ореолом сверхъестественных ассоциаций. После описания летального вида, названного citlalnanacáme, Эрнандес продолжает:
«…Другие, когда их едят, вызывают не смерть, а безумие, которое в некоторых случаях бывает длительным, симптом его является своего рода неконтролируемый смех. Обычно они называются teyhuinti, они темно-желтые, едкие и с не противной свежестью. Есть и другие, которые, не вызывая смеха, заставляют видеть всевозможные вещи, такие, как войны и подобия демонов. А другие не менее желанны князьям для их фиест и банкетов и имеют большую цену. В ночных бдениях, удивительных и страшных, они прибегают к ним. Этот вид – рыжевато-коричневый и несколько едкий».
Наиболее ценным в тексте Эрнандеса является то, что из него становится известно о существовании особого (третьего) вида гриба. Он имел большую цену и употреблялся только высшей знатью на фиестах и банкетах, был «желанным князьям», а значит, обладал первосортными свойствами, которых не имели другие грибы. Гриб употребляли на ночных бдения, в которых можно распознать религиозные церемонии.
В этой связи нельзя не упомянуть о полевых исследованиях культа гриба, которые Р.-Г. Вассон проводил в ходе своих путешествий по Мексике, а также о лабораторном изучении свойств собранных им грибов.
Грибной ритуал масатеков
Во время экспедиции 1953 г. в Мексику Р.-Г. Вассон и его спутники посетили земли масатеков, которые находятся в горах на севере штата Оахака. Тогда на несколько дней они остановились в городе Уаутле (Huautla).
Фото 7. Карта экспедиций Р.-Г. Вассона 1953 – 1955 гг.
Расспрашивая жителей города, Р.-Г. Вассон узнал, что масатеки не собираются на коллективные молитвы и бдения в честь священного гриба. Грибы в своих практиках использует лишь курандеро (знахарь, шаман). Только по его совету следует есть священные грибы. Курандеро не обязательно сам их собирает. Другие могут сделать это для него. Лучшее время для сбора грибов – это раннее утро, когда воздух свежий. Лучшее время для их поиска – это, когда луна новая. (Нетрудно заметить, что перечисленные правила сбора грибов отчасти совпадают с теми, что описаны Педро Понсе де Леоном.) В окрестностях Уаутлы имеется около двадцати или тридцати курандеро, которыми могут быть как женщины, так и мужчины. Обряд священного гриба осуществляется ими только в виде специальной платной консультации.
Для этой работы курандеро должен сутки поститься и не употреблять алкоголь. Он начинает сеанс между девятью и десятью часами вечера и не заканчивает его до трех утра. Транс не оставляет никаких неприятных последствий. Курандеро может работать на следующий день, и его голова бывает настолько ясна, что он помнит все, что сказал в течение ночи. Курандеро ест грибы сырыми, немытыми и, вероятно, свежими, но он может хранить их в высушенном состоянии в течение шести месяцев. Курандеро съедает грибы перед началом сеанса, и по своему усмотрению может предложить их семье, которая присутствует, или пациенту.
По просьбе Р.-Г. Вассона масатекский курандеро по имени Аурелио провел для него и его трех спутников грибной ритуал в своем доме. Об отношении масатеков к грибам как к божествам свидетельствуют слова дона Аурелио, переданные Р.-Г. Вассоном: «Но грибы говорят только в Масатеке, и ему нужно, чтобы его сын Деметрио был с ним, чтобы интерпретировать слова грибов для нас».
Для совершения ритуала требовалось формальное обращение просителя к курандеро с какой-либо конкретной проблемой, по которой ему нужен совет гадательного гриба. «Мы решили, – пишет Р.-Г. Вассон, – что наша проблема заключается в беспокойстве по поводу нашего 18-летнего сына Питера, работающего на промышленном предприятии в Бостоне, от которого у нас не было никаких новостей…».
Р.-Г. Вассон и один из его спутников делали записи во время ритуала, поэтому в книге он описан очень пространно и в мельчайших деталях. В целом ритуал проходит по той схеме, которая изложена выше.
Фото 8. «Принадлежности для грибного ритуала: табак (pisiete), масляная лампа, зерна кукурузы, мексиканская смоковница (amate), перья попугая (guacamaya), какао-бобы, конусы, яйца (курицы и индейки) и священные грибы. Акварель VPW»
Хотя в комнате есть своего рода алтарь, весь ритуал совершается на полу. Аурелио сидит большую часть времени на маленьком низком стуле. Позже, когда он употребляет грибы, курандеро стоит на коленях на сложенном серапе (мексиканской шали или пончо).
«С начала до конца, кроме высказываний и длительных молчаний, – сообщает Р.-Г. Вассон, – ритуал состоит из торжественного манипулирования аксессуарами, которые выложены на синей ткани. Из этих аксессуаров все, за исключением грибов, можно увидеть продающимися на рынке каждый день…». Далее он перечисляет эти аксессуары:
«1. Куски копала, неяркой смолы, используемой в качестве ладана.
2. Несколько бобов какао.
3. Несколько кукурузных зерен. (Точное число в нашем случае равно 53.)
4. Куча pisiete – измельченного зеленого табака.
5. Четыре куриных яйца.
6. Два крапчатых яйца guajolote (мексиканской индейки).
7. Два блестящих пера guacamaya, своего рода попугая.
8. Шесть рулонов бумаги из коры, называемой аматом.
Также конусы чистого воска».
Таким образом, курандеро действует ни как пророк, прорицатель, который связывается с информационным полем непосредственно. Он работает так, как работает большинство колдунов, ведьм и т.д., используя «магические» аксессуары. Правда, в отличие от них, курандеро для контакта с потусторонним миром ест грибы и натирает тело измельченным зеленым табаком.
«Хотя мы не могли войти в субъективные ассоциации, которые ритуал вызывает у верующих масатеков, нам было легко понять тайну, которая купает каждый последующий шаг на церемонии, – с воодушевлением отмечает Р.-Г. Вассон. – Для нас как микофилов и этномикологов это было волнующее событие увидеть, как наш масатекский курандеро благоговейно вынимает грибы из ткани, пару за парой, гриб в каждой руке, удерживаемый за ножку; а затем увидеть, как он съедает пару, сначала одну, а затем другую, начиная со шляпки, а затем большую часть ножки, долго жуя каждую порцию свежего сырого гриба, а затем глотая его и осторожно откладывая корешок ножки на кусок бумаги с одной стороны. Да, курандеро ест первый гриб, а затем другой, держа один из пары в каждой руке, точно так же, как иллюстратор изобразил в манускрипте Мальябекки.
То, что мы видели, подтвердило смысл этой картины. То, что мы видели, соответствовало свидетельству о ритуале, переданному нам Мотолинией и Хасинто де ла Серной».
Тем не менее, интерес Р.-Г. Вассона к ритуалу был исключительно «научный». А точнее сказать, им двигало чисто журналистское любопытство. Поэтому к откровениям курандеро, как и его спутники, он отнесся с некоторым пренебрежением и не воспринял их всерьез.
«Наше отношение к гадательному перфомансу и особенно пророческим высказываниям было любезно-снисходительным, – признается Р.-Г. Вассон. – Мы сказали себе, что с нашей стороны было бы жестоко просить Аурелио, запертого в его неграмотном индейском мире, проникнуть в проблемы Вассонов из Нью-Йорка. Его предсказательные способности, поставленные перед этим ужасающим испытанием, казались нам жалким, но, конечно, мы должным образом внесли в наши заметки все, что он сказал».
Между тем грибы действительно говорили с доном Аурелио. Как можно понять из контекста, ему были показаны некие картины, т.е. он видел видения. Они были ответом на вопрос о сыне Вассонов Питере и касались его настоящего (в данный конкретный отрезок времени) и ближайшего будущего. Эти видения дон Аурелио истолковал, переходя с испанского на масатекский. Кроме того, курандеро, предупредил о том, что в семье Вассонов кто-то вскоре должен серьезно заболеть, и даже предложил провести обряд, который помог бы этому воспрепятствовать. Впоследствии выяснилось, что видения курандеро были на самом деле пророческими. Однако сбылись они не совсем так, как он говорил. Скорее всего, видения были недостаточно корректно истолкованы самим курандеро, или, вернее, его слова были неправильно и слишком буквально поняты Р.-Г. Вассоном и его спутниками. В целом, подобно прорицаниям великих провидцев, таких, например, как, Нострадамус и Ванга, эти предсказания были оценены как пророческие только после того, как они сбылись.
Культуры некоторых видов грибов, которые были идентифицированы и классифицированные Р. Хеймом, сопровождавшим Р.-Г. Вассона во время экспедиции 1956 г. в Мексику, впоследствии были успешно выращены Р. Хеймом в лаборатории бесцветковых растений Национального музея естественной истории в Париже. Искусственное культивирование обеспечило очень хороший урожай, особенно одного из этих священных грибов, а именно Psilocybe mexicana Heim. Химический анализ этого грибного материала в 1959 г. проводили доктор философии и фармакологии Альберт Хофман и сотрудники Лабораторий фармацевтических химических исследований компании «Sandoz Ltd.» в Базеле (Швейцария). В 1971 г., находясь уже на посту заместителя директора «Sandoz A. G., Basle», А. Хофман рассказал о своих исследованиях в статье «Теонанакатль и ололиуки – два древних волшебных снадобья Мексики»[11].
Экстракты грибов сначала тестировались на мышах и собаках. Результаты не были четкими и привели к разногласиям в оценке различных фракций экстракта. После того как большая часть очень редкого и ценного материала (или, скорее, экстракта) была дана животным без эффекта, возникли некоторые сомнения относительно того, остались ли активными выращенные и высушенные в Париже грибы. Тогда А. Хофман решил провести испытание на себе. Он съел 32 высушенных экземпляра Psilocybe mexicana весом 2,4 г, среднюю дозу по индейским стандартам. Грибы производили выраженный психотомиметический эффект, который был описан следующим образом:
«Через тридцать минут после приема грибов внешний мир начал претерпевать странную трансформацию. Все приняло мексиканский характер. Поскольку я прекрасно понимал, что мои знания о мексиканском происхождении гриба приведут меня к тому, что я буду представлять себе только мексиканские пейзажи, я попытался сознательно посмотреть на окружающую меня обстановку такой, какой я ее знал. Но все добровольные усилия взглянуть на вещи в их привычных формах и цветах оказались неэффективными. Были ли мои глаза закрыты или открыты, я видел только мексиканские мотивы и цвета. Когда врач, наблюдавший за экспериментом, наклонился ко мне, чтобы проверить мое кровяное давление, он превратился в ацтекского жреца, и я бы не удивился, если бы он извлек обсидиановый нож. Несмотря на серьезность ситуации, мне было забавно видеть, как германское лицо моего коллеги приобретало чисто индейское выражение. На пике интоксикации, примерно через полтора часа после приема грибов, стремительное движение внутренних картин, в основном абстрактных мотивов, быстро меняющихся по форме и цвету, достигло такой тревожной степени, что я боялся, что буду разорван в этом водовороте формы и цвета и растворюсь. Примерно через шесть часов видения подошли к концу. Субъективно я понятия не имел, как долго это состояние продолжалось. Я почувствовал, что возвращаюсь в повседневную реальность. И был счастлив возвращению из странного, фантастического, но реально почувствованного мира в старый и знакомый дом».
«Это личное исследование показало, что отрицательные результаты тестов на животных были связаны не с грибным материалом, а с использованием животных, и что человеческие существа более чувствительны к веществам с психическими эффектами, чем животные», – заключает А. Хофман.
Грибы не стали говорить со швейцарским ученым и дали ему понять, что они говорят только в Мексике и с мексиканцами, и предупредили его об опасности обращения к ним в дальнейшем, вызвав сильное чувство тревоги и страха.
Однако вернемся к сообщениям постконкистских кодексов.
.
Употребление грибов на коронации Монтесумы II
Особого внимания заслуживают сведения, которые касаются употребления грибов до вторжения конкистадоров – на коронации последнего доиспанского императора ацтеков Монтесумы II. Они содержатся в «Мексиканской хронике» (1598) ацтека Фернандо де Альварадо Тесосомока (1520⁄1530 – 1610) и «Истории Индий Новой Испании» (1579) монаха-доминиканца Диего Дюрана (1537 – 1588). Оба автора основывались на одном и том же источнике – утерянном ныне месоамериканском кодексе начала XVI в. с условным названием Хроника Х (Crónica X). Нужно отметить, что Тесосомок родился в Теночтитлане (Мешико) и был правнуком императора Ашайякатля по отцу и внуком Монтесумы II по матери. Следовательно, он, хотя и жил после конкисты, продолжал оставаться носителем коренной культуры и, видимо, ощущать себя потомком императоров. Поэтому он старался подать историю мешиков в выгодном для них свете. Р.-Г. Вассон приводит из повествования Тесосомока лишь короткую цитату, описывая предшествующие события в собственном изложении:
«Монтесума, самый известный царь ацтеков, принял свой царский пост в 1502 г., и это событие отмечалось с исключительной помпой. Каравеллы испанцев уже исследовали Карибы, но до высадки Кортеса в Вера-Крусе было еще семнадцать лет. Церемонии и празднества возведения на трон нового монарха были настолько впечатляющими, что гости приезжали из разных уголков света, и даже прибыли тайно некоторые из традиционных врагов Монтесумы, князья народа Тласкалана, чтобы быть свидетелями великого события. Они были обнаружены, но великодушный Монтесума, вместо того, чтобы воспользоваться их пленением, устроил им царское развлечение. После его вступления в должность весь город отдался празднованию с ночными танцами. Князьям Тласкалана подали опьяняющие грибы, чтобы они могли лучше наслаждаться». В тексте Тесосомока это звучит так:
«…Посторонним они дали лесные грибы, от которых они опьянели, и после этого они приступили к танцам».
Эпизод с угощением грибами гостей на празднике и саму инаугурацию подробно описывает в своей книге «Монтесума» (1994)[12] бельгийский историк Мишель Гролиш (Michel Graulich, 1944 – 2015). При этом он ссылается на тексты Хроники Х, имея в виду, очевидно, работы Тесосомока и Дюрана. Версия М. Гролиша отличается от той, которую излагает Р.-Г. Вассон.
Согласно М. Гролишу, на торжество в первую очередь позвали главных союзников Теночтитлана – королей Тескоко и Тлакопана. Однако Монтесума настоял на том, чтобы по примеру его предшественника были приглашены и традиционные «враги дома» – государи городов долины Пуэблы – Тлашкалы, Уэшотцинко, Чолулы, а также правители тарасков из Мичоакана.
Фото 9[13]. Художественная реконструкция храмового комплекса Теночтитлана
«Вскоре в Мешико стали прибывать приглашенные короли и принцы, – пишет М. Гролиш. – Те из приглашенных, которые не имели своего жилища в столице, были размещены в королевских комнатах, специально приготовленных для этого случая.
Самые красивые комнаты достались королям городов долины Пуэбла – без ведома простого народа, а может быть, даже и без ведома королей Тескоко и Тлакопана. Под страхом смерти было запрещено говорить об их присутствии.
Все эти знатные гости приносят свои поздравления императору, который одаривает их великолепными одеждами, головными уборами из перьев, золотыми украшениями и драгоценными камнями. <…>
Когда приходит очередь врагов и они должны идти с поздравлениями к императору, во дворце гасятся все огни, за исключением больших жаровен. Тлашкальтеки приветствуют Монтесуму очень скромно, подчеркивая мощь и великолепие его государства. От имени своих королей они предлагают ему простой лук с несколькими стрелами и грубую одежду из волокна агавы. Блокада долины Пуэбла не позволяет им разбогатеть и отважиться на большую щедрость. Монтесума отвечает им в том же вежливом и скромном тоне, прося гостей передать их королям выражения его глубочайшего почтения с пожеланиями быстрого роста их благосостояния. Другие традиционные враги также приносят свои поздравления и вручают подарки. От имени короля Мичоакана дарятся луки и колчаны с золочеными стрелами. Выслушав ответные слова благодарности и откланявшись, они идут обедать, после чего их еще награждают одеждой, оружием и значками.
Тем временем другие короли и принцы уже начали свой танец на площади большого двора. Светильники гасятся, чтобы представители непокоренных территорий могли в полумраке присоединиться к остальным танцующим. Время от времени гости кушают грибы, вызывающие наркотическое состояние. Весь день они танцуют, и это продолжается четыре дня. В какой-то определенный момент Монтесума в блеске своего великолепного наряда появляется во дворе и подходит к танцующим. Он окуривает ладаном музыкальные инструменты и статую бога танцев, а затем обезглавливает в их честь перепелок. Ведь танец, по сути говоря, не только удовольствие, это, прежде всего, способ привлечь к себе внимание богов, приблизиться к ним, освобождаясь от лишнего веса путем часто повторяющихся подскоков. Танец относят к macehualiztli, покаянным действиям».
Фото 10[14]. Коронация Монтесумы II. Лист 152r, фрагмент. История Индий Новой Испании (Кодекс Дюрана). Тип документа: манускрипт. Автор: Диего Дюран (Diego Durán, 1537 – 1587). Дата: 1579 г. Национальная библиотека Испании, Мадрид
На четвертый день происходит помазание и венчание на власть императора. Вслед за этой церемонией совершается жертвенная казнь нескольких тысяч человек, взятых в плен во время последней интронизационной войны или содержавшихся в резерве с более давних времен.
«Человеческие жертвоприношения, – отмечает М. Гролиш, – очень способствуют повышению авторитета Монтесумы, Мешико, империи и ее храбрых воинов. По окончании жертвоприношений короли и знатные вельможи принимаются есть грибы-галлюциногены, что вызывает у них, наряду с символической смертью вместе с обреченным пленником, ощущение контакта с божеством. Они находятся в состоянии опьянения и некоторые, действительно, кончают самоубийством».
Фото 11. Жертвоприношение в храме. Лист 53. Кодекс Тудела (Códice Tudela). Тип объекта: манускрипт. Инвентарный № 70400. Размеры: высота 21 см, ширина 15,5 см. Материалы: бумага, натуральные пигменты. Датировка: 1530 – 1554 гг. Место происхождения и производства: Мексика. Музей Америки, Мадрид[15]
Между тем почти на 20 лет раньше доминиканский монах Диего Дюран рассказал об этом же эпизоде, но подал его совсем в другом свете:
«Жертвоприношение закончилось, и, оставив ступени храма и двор купаться в человеческой крови, они все пошли, чтобы есть сырые грибы, благодаря которым они все потеряли свои чувства и оказались в состоянии хуже, чем если бы они выпили много вина; так пьяны и бессмысленны были они, что многие из них отнимали свою собственную жизнь, и из-за этих грибов они видели видения, и будущее было открыто им, демон говорил с ними в этом опьянении».
Замечу, что самоубийство у ацтеков не было грехом. Более того, самоубийцы попадали в Южный рай, Тлалокан, которым правил Тлалок, Бог дождя и плодородия. В то же время умершие своей смертью попадали в Миктлан, где их души после четырех лет мучительных скитаний уничтожались навсегда[16].
Сравнение двух текстов, описывающих одно и то же событие, лишний раз подтверждает следующее. Оценка факта употребления грибов и их воздействия на человека зависит от этнической и культурной принадлежности и идеологической задачи автора сообщения. Испанский монах всегда осудит идолопоклонство и сгустит краски злых последствий приема грибов. Индеец постарается не очернить обычаи предков и скрыть религиозный характер «вечеринок» от испанцев.
Что касается Диего Дюрана, то, согласно Р.-Г. Вассону, он просто обязан был осудить употребление грибов и нагнать ужаса при описании производимых ими эффектов, чтобы оправдать свой сан. Он поступил, с одной стороны, как истинный ученый, а с другой – как верный сторонник новой власти, который должен предоставлять достоверную информацию о нравах и обычаях покоренных народов. Прожив почти всю свою сознательную жизнь в Новой Испании и владея языком индейцев, Дюран хорошо знал и, главное – понимал их обычаи. А будучи испанским монахом, Дюран должен был получить приличное образование и навыки европейского ученого в составлении трудов. Все это вкупе позволило Диего Дюрану обобщить и правильно изложить собранную им информацию в «Истории Индий Новой Испании», которая стала для ученых последующих поколений одним из основных письменных источников по изучению культур индейцев Мексики.
Поэтому, если более внимательно прочесть рассказ Диего Дюрана, то окажется, что за словами осуждения скрывается правильное с точки зрения индейца описание следствий приема грибов: из-за них «они видели видения, и будущее было открыто им, демон говорил с ними в этом опьянении (embriaguez)». Здесь просто слово «демон», нужно заменить словом «бог». Отмечу также, что употребленное Дюраном слово «embriaguez» означает не только «опьянение», но и «упоение» и «самозабвение». Таким образом, трактовку Дюрана следует признать наиболее точно выражающей представления ацтеков о значении грибов и роли их в религиозных церемониях. Кроме того, важно, что Дюран указывает на очередность употребления грибов в последовательности ритуалов, входящих в церемонию дня коронации. Он пишет о том, что грибы принимались после основного события церемонии – массового человеческого жертвоприношения в Великом храме Теночтитлана и на некотором отдалении от него.
Таким образом, грибы или препараты из них, согласно Хронике Х, принимали гости Монтесумы в двух эпизодах торжеств по случаю коронации. Во-первых, гости «кушали» грибы до и во время ритуальных танцев, которые продолжались в течение четырех дней. Исходя из рассказа Тесосомока, можно заключить, что употребление грибов для гостей Монтесумы II было частью «царского развлечения», когда они, похоже, испытывали лишь позитивные эмоции. Это предположение подтверждают слова о том, что грибы были поданы гостями, «чтобы они могли лучше наслаждаться».
Во-вторых, в заключительный день торжеств гости ели грибы после грандиозного жертвоприношения пленных. Об этом сообщает только Дюран. На основе его рассказа можно сделать вывод о том, что в этот раз гостям были предложены грибы или другого вида и/или по-другому приготовленные. Они вызывали видения, которые некоторых людей заставили совершить самоубийство. (По мнению М. Гролиша, оно носило ритуальный характер самопожертвования.) Слова Дюрана «будущее было открыто им» указывает на то, что церемония имела своей целью предсказание будущего. По верованиям индейцев, оно осуществлялось через установление контакта с богами, а он был возможен благодаря приему грибов. Недаром, видимо, Р.-Г. Вассон со временем в своей книге вместо слов «священные грибы» (sacred mushrooms) стал употреблять слова «divinatory mushrooms». Слово «divinatory» отсутствует в обычных словарях и, в частности, в словарях ABBY Ligvo х5. Оксфордские словари определяют его как прилагательное, производное от существительного divination – «гадание, предсказание, прорицание», которое в свое очередь произошло от латинского существительного divinatio(n-) с этим же значением, образовавшегося от латинского глагола divinare – «предсказывать»[17]. Следовательно, divinatory mushrooms нужно перевести не иначе как «гадательные грибы».
К категории ритуалов предсказания будущего, судя по описанию Бернардино де Саагуна, следует отнести и «грибную вечеринку» богатых купцов-мешиков. Руководимая миштекским жрецом Хуаном Чичитоном церемония на празднике неизвестного божества, также, вероятно, завершилась ритуалом предсказания. Единственным свидетельством того, что грибы употреблялись в основной части ритуала – во время молений о дожде и на празднике урожая, является текст из миштекского Кодекса Йануитлана.
Вместе с тем авторы Хроники Х (в изложении Дюрана, Тесосомока и Гролиша) ни разу не упоминают о том, что во время ритуалов кровопускания и жертвоприношения сам император ацтеков-мешиков, его приближенные, а также жрецы-сакрификаторы и убиваемые ими на жертвенном камне военнопленные и вообще кто-либо принимал препараты из грибов, растений или животных. В итоге на основе колониальных документов можно заключить, что употребление грибов в периоды до и после конкисты среди нежреческого сословия народов науа в основном было частью ритуалов, связанных с танцами и предсказаниями. По данным М. Гролиша, жрецы-прорицатели также принимали грибы. «Старые жрецы, – пишет он, – ели определенного вида грибы и пили специально приготовленные напитки, чтобы в состоянии галлюцинации предсказать будущее. Если они молчали, ошибались или их прогноз оказывался пессимистичным, то их казнили».
Таким образом, постконкистские документы, которые по большей части были основаны на свидетельствах индейских информантов, практически ничего не говорят о жрецах и их профессиональной деятельности. Известно, что ацтекская знать, которая входила в число информантов, была хорошо образована по тем временам. Однако маловероятно, что беседовать с испанскими монахами соглашались люди, принадлежавшие к жречеству. Из этого следует, что информанты могли поделиться с монахами только своими воспоминаниями о ритуалах с позиции прихожан, т.е. сведениями об их внешней стороне. Они не обладали информацией, которая могла бы раскрыть деятельность жрецов изнутри, поскольку она составляла профессиональную тайну.
«Выполняя очень важные религиозные функции, жрецы были также носителями и хранителями знаний, – пишет отечественный месоамериканист В.Е. Баглай, ссылаясь на испанского историка Франсиско Лопеса де Гомару (1511 – 1566). – Они обучали своих учеников устно или используя особого типа раннее письмо, с помощью которого фиксировались исторические, генеалогические, обрядовые и другие сведения, знакомство с которыми было необходимо будущим представителям господствующих слоев. Эти знания носили элитарный характер, и под угрозой наказания запрещалось посвящать в них простых людей»[18].
Следовательно, есть надежда, что пиктографические документы древних мексиканцев, а именно их священные книги, дадут больше информации о теонанакатле, связанной с ним мифологии и его применении в практиках жрецов.
[2] Bernardino de Sahagún, Códices matritenses de la Real Biblioteca (Madrid) (http://bdmx.mx/documento/bernardino-sahagun-codices-matritenses).
[6] Códice Yanhuitlán / Biblioteca digital mexicana (http://bdmx.mx/documento/codice-yanhuitlan).
[7] https://www.wdl.org/ru/item/10622/view/1/259/
[8] Сказания о Солнцах. Мифы и исторические легенды науа / Ред. и пер. С.А. Куприенко, В.Н. Талах. Киев: Издатель Куприенко С.А., 2014 (http://kuprienko.info/skazaniya-o-solntsah-mify-i-istoricheskie-legendy-naua/).
[9] https://www.wdl.org/ru/item/10619/view/1/59/
[10] https://en.wikipedia.org/wiki/Francisco_Hernández_de_Toledo; https://en.wikipedia.org/wiki/Francisco_Hernández_expedition_(1570–77)
[11] Hofmann A. Teonanácatl and Ololiuqui, two ancient magic drugs of Mexico. 1971 / United Nations Office On Drugs and Crime (http://www.unodc.org/unodc/en/data-and-analysis/bulletin/bulletin_1971-01-01_1_page003.html).
[12] Гролиш М. Монтесума / Перевод с французского Н.М. Кукиева. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998 (https://www.litmir.me/br/?b=204619&p=22).
[16] Брэй У. Ацтеки. Быт, религия, культура. М.: Центрполиграф, 2005 (https://www.e-reading.club/bookreader.php/1002752/Brey_Uorvik_-_Acteki._Byt_religiya_kultura.html).
[18] Баглай В.Е. Ацтеки. История, экономика, социально-политический строй (Доколониальный период) / Под ред. В.Б. Меньшикова. М.: Восточная литература, 1998 (https://www.indiansworld.org/zhrechestvo.html#.WhrE1Xlx11A).