4.2. Грибы в доиспанских пиктографических кодексах

КУЛЬТ ГРИБОВ

4. Культ гри­бов в Ацтек­ской импе­рии и цар­стве миштеков

 

4.2. Грибы в доис­пан­ских пик­то­гра­фи­че­ских кодек­сах
Евро­пей­ские мек­си­кан­ские кодексы
в стиле Миштеки-Пуэблы

После кон­ки­сты испанцы уни­что­жили боль­шин­ство индей­ских кодек­сов. Избе­жали уни­что­же­ния в основ­ном только те немно­гие экзем­пляры, кото­рые можно отне­сти к кате­го­рии рос­кош­ных ману­скрип­тов. Они были изго­тов­лены из доро­гих мате­ри­а­лов, а их необыч­ные мини­а­тюры отли­ча­лись высо­ким уров­нем худо­же­ствен­ного испол­не­ния. Эти кодексы были отправ­лены в Европу в каче­стве диковинок.

Фото 1[1]. Фраг­мент копии Кодекса Зуш-Наттолл. Бри­тан­ский музей, Лон­дон, Англия

Всего таких книг суще­ствует (по раз­ным под­сче­там) десять или две­на­дцать. Ныне они хра­нятся в евро­пей­ских музеях. Поэтому им можно дать услов­ное назва­ние «евро­пей­ские мек­си­кан­ские кодексы». Све­де­ния о месте и вре­мени их созда­ния не сохра­ни­лись. Кодексы изго­тов­лены в виде длин­ных полос, сде­лан­ных из шкур живот­ных и покры­тых лев­ка­со­по­доб­ной осно­вой, на кото­рой нари­со­ваны фигуры. Полосы сло­жены гар­мош­кой так, чтобы все стра­ницы можно было смот­реть с одной сто­роны (фото 1). Спе­ци­а­ли­сты счи­тают, что эти кодексы исполь­зо­ва­лись пра­ви­те­лями и выс­шей зна­тью наго­рья цен­траль­ной и южной Мек­сики между 1200 и 1520 гг.^[2].

Евро­пей­ские мек­си­кан­ские кодексы объ­еди­няет один худо­же­ствен­ный стиль, кото­рый пред­став­лен не только кни­гами, но и бога­той поли­хром­ной кера­ми­кой, и дру­гими про­из­ве­де­ни­ями искус­ства. Он был назван сти­лем Миштеки-Пуэблы по имени гео­гра­фи­че­ского рай­она, в кото­ром достиг сво­его наи­выс­шего про­яв­ле­ния. Стиль полу­чил широ­кое рас­про­стра­не­ние в цен­траль­ной и южной Мек­сике к 1300 г. Суще­ству­ю­щие раз­ли­чия в содер­жа­нии, риту­а­лизме и осо­бен­но­сти худо­же­ствен­ной манеры евро­пей­ских мек­си­кан­ских кодек­сов заста­вили спе­ци­а­ли­стов раз­де­лить их на две группы: Миш­тек­скую группу и Группу Бор­джиа, назван­ную в честь самой извест­ной работы, кото­рая когда-то при­над­ле­жала ита­льян­скому кар­ди­налу Сте­фано Бор­джиа (1731 – 1804). Кодексы Миш­тек­ской группы в основ­ном посвя­щены исто­рии и гене­а­ло­гии цар­ских дина­стий. Кодексы Группы Бор­джиа пред­став­ляют собой, как пра­вило, гада­тель­ные книги^[3]. Их условно отно­сят к куль­туре ацтеков.

Миш­тек­ская группа вклю­чает в себя Кодекс Коломбино-Беккера, Кодекс Бодли, Кодекс Сел­дена, Кодекс Зуш-Наттолл и Вен­ский мек­си­кан­ский кодекс-1. Группа Бор­джиа состоит из Кодекса Бор­джиа, Вати­кан­ского кодекса Б, Кодекса Лауда, Кодекса Фейервари-Майера и Кодекса Коспи. Отдель­ные уче­ные добав­ляют в эти списки еще неко­то­рые кодексы.

«Зна­чи­тель­ные архео­ло­ги­че­ские и ико­но­гра­фи­че­ские дан­ные, – пишет аме­ри­кан­ский архео­лог Джон Пол в своей книге «Месо­аме­рика», – сви­де­тель­ствуют о том, что кодексы Группы Бор­джиа были созданы кон­фе­де­ра­ци­ями толь­те­ков и чичи­ме­ков. Их коро­лев­ства состо­яли из раз­лич­ных этни­че­ских групп, но наи­бо­лее вли­я­тель­ными были восточ­ные науа мек­си­кан­ских шта­тов Пуэблы и Тлаш­калы… Хотя они были раз­де­лены на мно­го­чис­лен­ные неболь­шие города-государства, толь­теки и чичи­меки под­дер­жи­вали един­ство бла­го­даря своей пре­дан­но­сти боль­шому палом­ни­че­скому храму в городе Чолуле. Он был посвя­щен их богу-покровителю Кецаль­ко­атлю, или «Пер­на­тому змею». Испанцы опи­сали Чолулу как «Мекку» Новой Испа­нии. Восточ­ные тор­говцы науа имели зна­чи­тель­ное вли­я­ние в Вера­крусе и дру­гих отда­лен­ных рай­о­нах, поэтому, по край­ней мере, воз­можно, что неко­то­рые руко­писи группы Бор­джиа про­ис­хо­дят из близ­ле­жа­щих рай­о­нов Месо­аме­рики»^[4].

Фото 2^[5]. Миш­теки и их связи с горо­дами долины Пуэблы

Карта из книги Джона Пола (фото 2) пока­зы­вает, что помимо тор­го­вых свя­зей между коро­лев­ствами долины Пуэблы и цар­ствами миш­те­ков суще­ство­вали связи семей­ные, кото­рые воз­ни­кали вслед­ствие дина­сти­че­ских браков.

«Миш­теки при­шли к вла­сти в южной Мек­сике в Пост­клас­си­че­ский период Месо­аме­рики между 950 и 1521 гг., – отме­чает он. – Состав­ляя союзы с тольтеками-чичимеками на севере – в основ­ном с наро­дами науа и попо­ло­ками (штат Вера­крус – Ф.Ó.), а также с сапо­те­ками на востоке, цари и царицы Миш­теки исполь­зо­вали цар­ский брак, чтобы рас­ши­рить свое вли­я­ние на тер­ри­то­рии сего­дняш­них мек­си­кан­ских шта­тов Оахаки и Пуэблы. К моменту испан­ского втор­же­ния цар­ская дина­стия миш­те­ков пре­бы­вала в Тилантонго. Миш­теки явля­лись ярыми вра­гами ацте­ков, сто­ли­цей кото­рых был Тено­чтит­лан, рас­по­ло­жен­ный в Мек­си­кан­ской долине, и они сра­жа­лись во мно­гих вой­нах про­тив ацтек­ских импер­ских армий на про­тя­же­нии всего пят­на­дца­того века»[6].

Фото 3. Общая тер­ри­то­рия Трой­ствен­ного союза к 1519 г.[7]

Однако пол­но­стью под­чи­нить цар­ства миш­те­ков, как и города долины Пуэблы, Тено­чтит­лану так и не уда­лось. А на поко­рен­ных тер­ри­то­риях из-за боль­шой уда­лен­но­сти от цен­тра импе­рии власть Трой­ствен­ного союза в Миш­теке была довольно сла­бой. Воз­можно, поэтому Миш­теке и Пуэбле уда­лось сохра­нять свои куль­тур­ные и рели­ги­оз­ные осо­бен­но­сти и выра­жать их в само­быт­ных про­из­ве­де­ниях ремес­лен­ни­ков и худож­ни­ков и в том числе масте­ров по изго­тов­ле­нию кодек­сов, под­дер­жи­вая их высо­кий уро­вень. Ведь все они рабо­тали не на выплату дани импе­рии, а для нужд своих стран. Оче­видно, что в Тено­чтит­лане также име­лись рос­кош­ные ману­скрипты. Однако они были сожжены кон­ки­ста­до­рами в первую оче­редь. Но не стоит забы­вать, что и сами ацтеки сожгли немало книг заво­е­ван­ных ими наро­дов. В сра­же­нии с тем или иным горо­дом ацтеки в первую оче­редь стре­ми­лись захва­тить мест­ный храм и сжечь его, чтобы лишить про­тив­ника под­держки его богов. Вме­сте с хра­мом уни­что­жа­лись и хра­нив­ши­еся там свя­щен­ные книги. А поскольку с горо­дами долины Пуэблы мешики-ацтеки вели в основ­ном только цве­точ­ные войны, кото­рые не преду­смат­ри­вали захвата тер­ри­то­рии, а неко­то­рые города миш­те­ков им заво­е­вать не уда­лось, свя­щен­ные книги Миш­теки и Пуэблы сохра­ни­лись до конкисты.

 4.2.1. Группа Борджиа

Кодексы Группы Бор­джиа были впер­вые иден­ти­фи­ци­ро­ваны и изу­чены Эдуардом-Георгом Зей­ле­ром (Eduard Georg Seler, 1849 – 1922) – выда­ю­щимся немец­ким антро­по­ло­гом, этно­и­сто­ри­ком и линг­ви­стом. Его книги, напе­ча­тан­ные в начале XX в., и ныне не поте­ряли свой науч­ной ценности.

Резуль­таты своих иссле­до­ва­ний Кодекса Фейервари-Майера и Кодекса Бор­джиа Э.-Г. Зей­лер изло­жил в одно­имен­ных тру­дах[8]. Они вклю­чает в себя при­ло­же­ние с про­ри­сов­ками стра­ниц кодекса, где рядом с изоб­ра­же­ни­ями впи­саны ком­мен­та­рии автора[9], кото­рые, несо­мненно, явля­ются клю­чом к пони­ма­нию содер­жа­ния этих стра­ниц. Они цити­ру­ются мной в тек­сте, а также в под­ри­су­ноч­ных под­пи­сях к мини­а­тю­рам обоих кодек­сов. При этом постра­нич­ные ком­мен­та­рии Э.-Г. Зей­лера к Кодексу Бор­джиа цити­ру­ются в пере­воде Д.В. Ива­нова[10].

Кодекс Фейервари-Майера

Един­ствен­ный из всех извест­ных мне докон­кист­ских кодек­сов ацте­ков, в кото­ром не на одной, а на целом ряде мини­а­тюр встре­ча­ются фигуры, дей­стви­тельно очень похо­жие на грибы, – это Кодекс Фейервари-Майера (Códice Fejérváry-Mayer). Пред­по­ла­га­ется, что он был создан до кон­ки­сты в цен­траль­ной Мек­сике, воз­можно, в Тлаш­кале. Неко­то­рые иссле­до­ва­тели отме­чают в кодексе вли­я­ние куль­туры майя и счи­тают, что он про­ис­хо­дит из Вера­круса. Дру­гие – видят в нем эле­менты, соот­вет­ству­ю­щие куль­тур­ным рай­о­нам наро­дов науа Мек­си­кан­ской долины, долины Пуэблы и, в част­но­сти, Чолулы, а также миш­те­ков и майя. Суще­ствует также пред­по­ло­же­ние, что кодекс был изго­тов­лен по заказу группы куп­цов, кото­рых тор­говля обя­зы­вала путе­ше­ство­вать по раз­ным зем­лям[11].

Фото 1[12]. Стра­ница 38 «B. Осве­щен­ная сто­рона руко­писи. V. Шестеро небес­ных стран­ни­ков. Тре­тий ряд. IX. Шесть обла­стей земли». Фраг­мент 2 «Тла­ма­кацки, жрец». Кодекс Фейервари-Майера (Códice Fejérváry-Mayer). Тип объ­екта: пик­то­гра­фи­че­ский доку­мент. Ката­лож­ный № 12014 М. Мате­риал: кожа оленя. Объем: 46 стра­ниц. Фор­мат: 17,5×17,5 см. Общая длина кодекса: 3,74 м. Время созда­ния: до кон­ки­сты. Место созда­ния: неиз­вестно. Куль­тура: ацтек­ская. Миро­вой музей Ливер­пуля, Англия

Более всего по рисунку на грибы похожи изоб­ра­же­ния, встре­ча­ю­щи­еся на стра­ни­цах 38 и 40 Кодекса Фейервари-Майера. При этом они вполне соот­вет­ствуют кон­тек­сту пока­зан­ных на них сцен. Так, в верх­ней ячейке слева на стра­нице 38 (фото 1) жрец – тла­ма­кацки (tlamacazqui) жерт­вует свою кровь богам. В пра­вой руке он дер­жит пер­фо­ра­торы для кро­во­пус­ка­ния, а в левой – три гриба, кото­рые, как можно пред­по­ло­жить, упо­треб­ля­лись во время кро­во­пус­ка­ния. Пер­фо­ра­торы и грибы нари­со­ваны рас­се­чен­ными. Это сви­де­тель­ствует о том, что ритуал совершен.

Фото 2^[13]. Лист 90r, фраг­мент. Кодекс Малья­бекки (Codex Magliabechiano). Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный № Magl. XIII. 3. Тип объ­екта: ману­скрипт. Время созда­ния: XVI в. Фак­си­миль­ное изда­ние 1970 г. изда­тель­ского дома «Akademische Druck– und Verlagsanstalt», Грац, Австрия. Место хра­не­ния ори­ги­нала: Наци­о­наль­ная цен­траль­ная биб­лио­тека, Фло­рен­ция, Италия

По форме и цвету грибы на дан­ной мини­а­тюре похожи на те, что пред­став­лены на рисунке из Кодекса Малья­бекки (фото 2). Они зеле­ного цвета, т.е. цвета листвы или дра­го­цен­ного нефрита.

Фото 3[14]. Стра­ница 40 «B. Осве­щен­ная сто­рона руко­писи. V. Шестеро небес­ных стран­ни­ков. Тре­тий ряд. XI. Шесть обла­стей земли». Фраг­мент 5 «Стран­ник Севера»

На мини­а­тюре фраг­мента 5 (верх­ний ряд справа) стра­ницы 40 (фото 3) грибы при­сут­ствуют в сцене, также свя­зан­ной с жерт­во­при­но­ше­нием крови. Три зеле­ных гриба и пер­фо­ра­торы здесь изоб­ра­жены целыми и отдельно от пер­со­нажа, кото­рый опре­де­лен Э.-Г. Зей­ле­ром как «стран­ник Севера». Он, видимо, идет (плы­вет в каноэ?) к месту, где будет покло­няться богам и совер­шать ритуал кро­во­пус­ка­ния. На его спине сидит птица кецаль.

Фото 4[15]. Стра­ница 28 «B. Осве­щен­ная сто­рона руко­писи. I. Четы­ре­жды пять хра­ни­те­лей пери­о­дов Венеры. Чет­вер­тый ряд. III. Период 59 дней». Фраг­мент в ниж­нем ряду слева «Кака­уки (quaquauhqui), лесоруб»

Обра­тимся теперь к мини­а­тюре левой ячейки ниж­него ряда стра­ницы 28 (фото 4). На ней мы видим те же три гриба. Здесь ими завер­ша­ется каж­дое из двух пере­пле­тен­ных тел змея. Одно из них – цвета золота, а дру­гое – цвета неф­рита. Грибы этим цве­там соот­вет­ствуют. Судя по тому, что голова змея нахо­дится в осно­ва­нии вер­ти­каль­ной кон­струк­ции, можно пред­по­ло­жить, что змей – это древо Тамо­ан­чана. Сверху на нем сидит ягуар (оце­лот). Лап­кой он до крови рас­ца­ра­пал золо­тую ветвь древа, кото­рую вме­сте с рас­ту­щими на ней золо­тыми гри­бами соби­ра­ется отру­бить лесоруб.

На стра­нице 3 в колонке, край­ней справа, внизу (фото 5), также изоб­ра­жено свя­щен­ное древо Тамо­ан­чана. В пик­то­гра­фи­че­ских кодек­сах оно явля­ется идео­грам­мой этого мифи­че­ского места, у кото­рого не суще­ствует точ­ной дефи­ни­ции. Испан­ские монахи опи­сы­вают Тамо­ан­чан как небес­ный рай, схо­жий: 1) с Тла­ло­ка­ном – со стра­ной веч­ной весны, раем, кото­рым пра­вит Бог дождя и пло­до­ро­дия Тла­лок, 2) с Чичи­аль­ку­а­уко – раем для умер­ших мла­ден­цев. В неко­то­рых доку­мен­тах они пишут о Тла­ло­кане как о рае, месте «где люди были созданы». Э.-Г. Зей­лер харак­те­ри­зует Тамо­ан­чан как «Дом нис­хож­де­ния, Дом рож­де­ния, пра­ро­дину, мифи­че­ский Запад». То есть Тамо­ан­чан можно назвать стра­ной, откуда ацтеки при­шли и куда уйдут после смерти.

Фото 5[16]. Стра­ница 3 «А. Ноч­ная сто­рона руко­писи. II. Десять вла­сти­те­лей часов ночи». Фраг­мент IV (край­ний справа) «Син­те­отль, Бог кукурузы»

Оте­че­ствен­ный исто­рик Р.В. Кин­жа­лов счи­тает, что тольтекско-ацтекская кон­цеп­ция Тамо­ан­чана, веро­ятно, была заим­ство­вана у уасте­ков. «Само слово Тамо­ан­чан, – пишет он, – явля­ется май­я­с­ким топо­ни­мом («та» – лока­тив­ный пре­фикс; «Моан» – мифи­че­ская птица, вла­ды­чица три­на­дца­того неба; «чан» – арха­и­че­ская форма слова «кан» – «небо или змея»). Поэтому Тамо­ан­чан можно пере­ве­сти как «земля птицы-змеи», то есть Пер­на­того Змея»[17]. Вер­сия Р.В. Кин­жа­лова объ­яс­няет, почему древо Тамо­ан­чана все­гда бывает пока­зано с голо­вой змея в осно­ва­нии. Но почему оно обычно изоб­ра­жа­ется раз­руб­лен­ным на две (три) части, из кото­рых льется кровь? Отве­тить на этот вопрос пока не удается.

На стра­нице 3 Кодекса Фейервари-Майера древо пред­став­лено, судя по форме и колюч­кам, в виде как­туса, напол­нен­ного кро­вью. Оно изоб­ра­жено с отруб­лен­ной вер­хуш­кой, кото­рая по рисунку очень напо­ми­нает зеле­ные грибы дру­гих стра­ниц кодекса. Однако они рас­тут на стволе с колюч­ками. Над ними нахо­дится цака­та­пай­олли, уста­нов­лен­ный в спе­ци­аль­ном кон­тей­нере. Рядом с ним сидит чело­век в корот­ком плаще и без набед­рен­ной повязки, что опре­де­ляет его как про­сто­лю­дина. Он кла­дет себе в рот нечто белое. (Сразу вспо­ми­на­ется подоб­ный пер­со­наж на мини­а­тюре Кодекса Малья­бекки – см. фото 2, кото­рый, по мне­нию Р.-Г. Вас­сона, ест грибы.) Э.-Г. Зей­лер под­пи­сал эту фигуру сло­вами «народ ест». Рискну пред­по­ло­жить, что древо Тамо­ан­чана здесь дей­стви­тельно пред­став­лено как сво­его рода гибрид как­туса и гри­бов, пре­па­раты из кото­рых исполь­зо­ва­лись жре­цами в риту­а­лах жерт­во­при­но­ше­ния крови.

В верх­ней части колонки пока­зан Син­те­отль, Бог куку­рузы. У его ног изоб­ра­жена ком­по­зи­ция, в основе кото­рой также лежит образ змея – древа Тамо­ан­чана. Его голова – это емкость, в кото­рой нахо­дится цака­та­пай­олли с рас­се­чен­ным пер­фо­ра­то­ром из кости, а тело – ствол зеле­ного дерева с кро­ва­вой полос­кой посе­ре­дине. Однако его листья уже нельзя одно­значно трак­то­вать как грибы, потому что у них есть ост­рый зуб­чик на вершине.

Фото 6[18]. Стра­ница 22 «A. Ноч­ная сто­рона руко­писи. В. Боги похоти»

Стра­ница 22 – послед­няя из тех, кото­рые содер­жат изоб­ра­же­ния, похо­жие на грибы, и, в част­но­сти, глиф, состо­я­щий из трех гри­бов (фото 6). Сле­дует кон­ста­ти­ро­вать, что Э.-Г. Зей­лер ни разу не сопро­во­дил такой глиф под­пи­сью, а зна­чит, не смог иден­ти­фи­ци­ро­вать. Но поскольку дан­ную стра­ницу он оза­гла­вил «A. Ноч­ная сто­рона руко­писи. В. Боги похоти», то при­сут­ствие на ней опья­ня­ю­щих гри­бов вполне согла­су­ется с озна­чен­ной темой.

Стра­ница 22 раз­де­лена вер­ти­каль­ной чер­той на две поло­вины. Слева изоб­ра­жена лягушка, кото­рая, ско­рее всего, ука­зы­вает на то, что эта поло­вина жен­ская. Справа нари­со­ван, веро­ятно, койот, кото­рый сим­во­ли­зи­рует муж­скую поло­вину. Как мне пред­став­ля­ется, они изоб­ра­жены поверх жерт­вен­ной чаши, где нахо­дится шарик копала, веревка, дрова. Грудь обоих живот­ных раз­вер­ста ножом, и из нее исхо­дит поток крови, покры­ва­ю­щий дрова. Оба потока весьма напо­ми­нают крас­ные шляпки гри­бов, а соеди­нен­ный с ними по цен­тру вытя­ну­тый пря­мо­уголь­ный эле­мент – ножку гриба.

Видимо, в пик­то­гра­фи­че­ском тек­сте стра­ницы 33 речь идет о неком ритуале, свя­зан­ном с пло­до­ви­то­стью и пло­до­ро­дием, кото­рый дол­жен вклю­чать в себя жерт­во­при­но­ше­ние этих живот­ных с выры­ва­нием сердца и после­ду­ю­щим их сожжением.

Ниже с помо­щью гли­фов рас­те­ний, гри­бов и живот­ных, а также пало­чек и кру­жоч­ков, обо­зна­ча­ю­щих цифры, воз­можно, запи­саны рецепты сна­до­бий, кото­рые спо­соб­ствуют сек­су­аль­ной актив­но­сти муж­чины и пло­до­ви­то­сти женщины.

Грибы есть только на муж­ской сто­роне листа. Из сооб­ще­ния Бер­нар­дино де Саа­гуна о свой­ствах тео­на­на­катля (вер­сия на испан­ском языке) известно, что «грибы раз­жи­гают похоть у тех, кто ест их много или даже мало». (Подроб­нее см.: 3.1. Свя­щен­ные грибы Новой Испа­нии.) Дума­ется, что три гриба неслу­чайно пока­заны в одном слу­чае нерас­кра­шен­ными, а в дру­гом – рас­кра­шен­ными частично. Воз­можно, таким обра­зом запи­сано, в каком виде их сле­дует брать для при­го­тов­ле­ния сна­до­бья, – напри­мер,  в полу­сы­ром или сушеном.

Круг­лые навер­шия трех гри­бов на глифе дей­стви­тельно похожи на шляпки, и трудно пред­ста­вить, что подоб­ным обра­зом могло быть изоб­ра­жено какое-либо растение.