1.2.9. Цветочные войны

 КУЛЬТ ГРИБОВ
1. Жерт­во­при­но­ше­ния в Месо­аме­рике
1.2. Жерт­во­при­но­ше­ния ацте­ков, продолжение

1.2.9. Цве­точ­ные войны
1.2.9.1. Исто­рия воз­ник­но­ве­ния и прак­тика проведения

С тем чтобы полу­чать плен­ных вои­нов для жерт­во­при­но­ше­ний, ацтеки регу­лярно орга­ни­зо­вы­вали риту­аль­ные сра­же­ния. Такое сра­же­ние назы­ва­лось цве­точ­ной вой­ной – шочийаой­отль (xochiyaoyotl, от xochitl – цве­ток и yaoyotl – война). Сра­же­ния про­во­ди­лись между городами-государствами, вхо­див­шими в Трой­ствен­ный союз (Мешико-Теночтитланом, Тла­ко­па­ном, Тес­коко), рас­по­ла­гав­ши­мися в Мек­си­кан­ской долине, с одной сто­роны, и сопер­ни­чав­шими с этим сою­зом городами-государствами долины Пуэблы (Тлаш­ка­лой, Уэшот­цинко и Чолу­лой) – с другой.

Фото 1[1]. Карта Ацтек­ской импе­рии в 1427 – 1520 гг. с ука­за­нием тер­ри­то­ри­аль­ных заво­е­ва­ний отдель­ных правителей

Такое пред­став­ле­ние о цве­точ­ных вой­нах явля­ется наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным в совре­мен­ной лите­ра­туре. Вме­сте с тем мно­гим авто­рам нашего вре­мени цве­точ­ные войны видятся чем-то вроде рыцар­ских тур­ни­ров, глав­ной целью кото­рых было не убить про­тив­ника, а взять его в плен, при­чи­нив как можно меньше вреда. Эта точка зре­ния бази­ру­ется, в част­но­сти, на дан­ных, содер­жа­щихся в тру­дах отдель­ных хро­ни­стов, кото­рые при­во­дит в своей книге «Мон­те­сума» (1994) бель­гий­ский историк-месоамериканист Мишель Гро­лиш (Michel Graulich, 1944 – 2015).

«Неко­то­рые древ­ние исто­рики сооб­щают, – пишет он, – что сра­же­ния должны были повто­ряться регу­лярно раз в два­дцать дней. Города сра­жа­лись по оче­реди. Допу­стим, в какой-то месяц Мешико и Тлаш­кала; затем – Тес­коко и Уэшот­цинко и так далее. Дру­гие утвер­ждают, что о поедин­ках дого­ва­ри­ва­лись по необ­хо­ди­мо­сти – исходя из ука­за­ний жре­цов или импе­ра­тора. Бои про­ис­хо­дили обычно в одном и том же месте, без какого бы то ни было жела­ния захва­тить новые тер­ри­то­рии. При воз­ник­но­ве­нии осо­бых труд­но­стей в одном из сра­жа­ю­щихся лаге­рей битва пре­кра­ща­лась, и про­тив­ники ока­зы­вали друг другу необ­хо­ди­мую помощь. Жите­лям сосед­них двух долин, в зоне кото­рых про­ис­хо­дили воен­ные дей­ствия, под стра­хом смерти на жерт­вен­ном камне было запре­щено захо­дить в чужую долину. В подоб­ных слу­чаях на рыцар­ское отно­ше­ние не при­хо­ди­лось рас­счи­ты­вать»[2].

«В пер­вые годы ацтек­ского госу­дар­ства, – читаем мы о цве­точ­ных вой­нах в книге оте­че­ствен­ных авто­ров «Ацтеки: импе­рия крови и вели­чия» (1997), – эти сра­же­ния про­ис­хо­дили строго по соблю­да­е­мым пра­ви­лам. Место для сра­же­ния выби­рали на гра­нице между двумя враж­деб­ными госу­дар­ствами и зара­нее назна­чали день. Огром­ный костер из бумаги и бла­го­во­ний давал знак к началу наступ­ле­ния. Сама битва тоже отли­ча­лась от дру­гих войн; не было пред­ва­ри­тель­ного обстрела кам­нями и стре­лами, поскольку все стре­ми­лись про­де­мон­стри­ро­вать свою доб­лесть в ближ­нем бою»[3]. В этой же книге со ссыл­кой на испан­ских авто­ров гово­рится также о том, что глав­ной зада­чей воина было не убить про­тив­ника, а взять в плен, не нанеся ему увечий.

Известно, что цве­точ­ные войны были вос­петы ацте­ками в сти­хах. Отго­лоски этой поэ­зии обна­ру­жи­ва­ются в рабо­тах исто­ри­ков XVI в., кото­рые осно­ваны на уте­рян­ном ныне месо­аме­ри­кан­ском кодексе начала XVI в. с услов­ным назва­нием Хро­ника Х (Crónica X). Она послу­жила источ­ни­ком для «Мек­си­кан­ской хро­ники» (1598) ацтека Фер­нандо де Аль­ва­радо Тесо­со­мока (1520⁄1530 – 1610) и «Исто­рии Индий Новой Испа­нии» монаха-доминиканца Диего Дюрана (1537 – 1588), кото­рые позже были исполь­зо­ваны мети­сом Хуа­ном де Това­ром (1547 – 1626) и монахом-иезуитом Хосе де Ако­стой (1540 – 1600) и явля­ются одними из основ­ных источ­ни­ков пись­мен­ной инфор­ма­ции о доис­пан­ской Мек­сике[4]. Так, Фер­нандо де Аль­ва­радо Тесо­со­мок опре­де­ляет цве­точ­ную войну как «битву галант­ную и слав­ную, поле кото­рой усе­яно цве­тами, дра­го­цен­ными перьями и подоб­ными крас­ным розам телами, почив­шими в славе и радо­сти, дух кото­рых испы­ты­вает удо­вле­тво­ре­ние от обще­ния с пред­ками»[5]. Нужно отме­тить, что Тесо­со­мок родился в Тено­чтит­лане и был пра­вну­ком импе­ра­тора Ашай­я­катля по отцу и вну­ком Мон­те­сумы II по матери. Поэтому к его сви­де­тель­ствам стоит отне­стись с осо­бым вни­ма­нием. А он, между тем, про­слав­ляя цве­точ­ную войну, пишет о поле боя, усе­ян­ном уби­тыми вои­нами, что идет враз­рез с обще­при­ня­тым пред­став­ле­нии об уставе такой войны.

Фран­цуз­ский спе­ци­а­лист по доко­лум­бо­вым куль­ту­рам Месо­аме­рики Жак Сустель (Jacques Soustelle, 1912 – 1990) пред­по­ла­гает, что шочийаой­отль появи­лась после страш­ного голода, опу­сто­шив­шего Цен­траль­ную Мек­сику[6] спу­стя 10 лет после при­хода к вла­сти Мон­те­сумы I в 1440 г.

Фото 2[7]. 1447 г.: «Снег падает на сло­ман­ное зеле­ное дерево, у храма с камен­ной кры­шей лежат мерт­выми двое муж­чин, птица уле­тает». 1454 г.: «Пра­ви­тель – Неса­у­аль­кой­отли. Эпи­де­мия кро­ва­вой рвоты и смерт­ность»[8]. Лист 32r, фраг­мент. Кодекс Теллериано-Ременсис (Codex Telleriano-Remensis). Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный №: Mexicain 385. Тип объ­екта: пик­то­гра­фи­че­ский доку­мент. Объем: 50 листов. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Раз­меры листа: 21×30 см. Время и место созда­ния: между 1549 и 1555 гг., Мехико. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Фран­ции, Париж

Пер­вая поло­вина прав­ле­ния Мон­те­сумы I была отме­чена сти­хий­ными бед­стви­ями. Так, в 1446 г. про­изо­шло наше­ствие саранчи. В 1447 г. выпал снег, столь обиль­ный, что своей тяже­стью раз­ру­шал жилища и ломал дере­вья. В 1450 г. озер­ных рыб и живот­ных пора­зил мор. Холода и замо­розки, уни­что­жив­шие посевы, про­дол­жа­лись в общей слож­но­сти три года – с 1451 по 1453, при­чем в 1453 г. про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. В 1454 г. Мек­си­кан­скую долину охва­тила вели­кая засуха. С 1450 г. начался силь­ный голод. Мон­те­сума при­ка­зал раз­да­вать пищу голо­да­ю­щим из госу­дар­ствен­ных про­до­воль­ствен­ных скла­дов и вре­менно отме­нил сбор обя­за­тель­ной дани. Точно так же посту­пили Неса­у­аль­кой­отль (Тес­коко) и Тото­ки­уат­цин (Тла­ко­пан). Про­шел год, запасы кон­чи­лись, а голод про­дол­жался. Жители стали поки­дать свои дома в поис­ках пищи. Очень мно­гие с семьями доб­ро­вольно отда­ва­лись бога­тым в раб­ство, чтобы не уме­реть с голоду. Тяже­лым поло­же­нием жите­лей Трой­ствен­ного союза вос­поль­зо­ва­лись тото­наки, народ, с VI в. зани­мав­ший побе­ре­жье Мек­си­кан­ского залива в рай­оне совре­мен­ных шта­тов Вера­крус, Табаско и Пуэбла. Собрав хоро­ший уро­жай, они начали за маис поку­пать в раб­ство жите­лей Тено­чтит­лана, Тес­коко, Тла­ко­пана, Шочи­милько и дру­гих горо­дов. Тото­наки обра­щали в раб­ство и тех ацте­ков, кото­рые сами пере­се­ля­лись на их земли, ища луч­шей доли. Голод и раз­лич­ные несча­стья про­дол­жа­лись до 1455 г. – года, завер­шав­шего оче­ред­ное 52-летие, когда пошли обиль­ные дожди, бла­го­даря кото­рым был собран хоро­ший уро­жай. Голод и сти­хий­ные бед­ствия на время при­оста­но­вили заво­е­ва­тель­ную поли­тику Мон­те­сумы I[9].

Фото 3. Неса­у­аль­кой­отль (Nezahualcoyotl – «Постя­щийся койот», 1402 – 1472 гг.) – пра­ви­тель Тес­коко. Лист 106r, фраг­мент. Кодекс Ишт­лиль­шо­читля (Codex Ixtlilxochitl). Тип объ­екта: ману­скрипт. Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный № Mexicain 65–71. Раз­меры листа: 21×31 см. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Объем: 122 листа. Язык: испан­ский. Дата созда­ния: 1550 г. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Фран­ции, Париж[10]. Неса­у­аль­кой­отль идет с сиг­наль­ным бара­ба­ном на спине. В руках он дер­жит деко­ри­ро­ван­ный перьями щит чим­алли (chimalli) и маку­а­у­итль (macuahuitl) – плос­кую дере­вян­ную дубинку с обси­ди­а­но­выми лез­ви­ями, кото­рую евро­пейцы назы­вали мечом

Жак Сустель утвер­ждает, что древ­ние мек­си­канцы «и в самом деле пола­гали, что бед­ствия 1450 года были вызваны слиш­ком малень­ким коли­че­ством жертв, при­не­сен­ных богам, что и раз­бу­дило их гнев». По сло­вам уче­ного, «чтобы обес­пе­чить богов про­пи­та­нием», им «было жиз­ненно важно оста­ваться в состо­я­нии войны, и из этой необ­хо­ди­мо­сти воз­никло стран­ное ново­вве­де­ние: война цве­тов, шочийаой­отль»[11]. Поэтому «пра­ви­тели Мешико, Тес­коко и Тла­ко­пана, а также вла­дыки Тлаш­калы, Уэшот­цинко и Чолулы вза­имно дого­во­ри­лись, что в отсут­ствие войны они будут орга­ни­зо­вы­вать сра­же­ния с тем, чтобы плен­ни­ков можно было при­но­сить в жертву богам»[12].

Мишель Гро­лиш также видит связь между нача­лом про­ве­де­ния цве­точ­ных войн при Мон­те­суме I Стар­шем и Мон­те­суме II Млад­шем и голо­дом, кото­рый пора­зил города-государства Трой­ствен­ного союза в их прав­ле­ние. Однако в отли­чие от Ж. Сустеля он счи­тает, что цве­точ­ные войны имели место быть и в те годы, когда Ацтек­ская импе­рия вела захват­ни­че­ские войны или «уми­ро­тво­ряла» вос­став­шие про­тив их вла­ды­че­ства народы. Эта гипо­теза под­твер­жда­ется све­де­ни­ями о том, что в прав­ле­ние импе­ра­тора Ауиц­отля (1486 – 1502), на кото­рое при­шелся пик ацтек­ских заво­е­ва­ний и чудо­вищ­ных по своим раз­ме­рам жерт­во­при­но­ше­ний захва­чен­ных вои­нов, столк­но­ве­ния горо­дов Трой­ствен­ного союза с горо­дами Уэшот­цинко и Тлаш­ка­лой пери­о­ди­че­ски воз­ни­кали. Правда, оте­че­ствен­ный исто­рик В.Е. Баг­лай назы­вает их кон­флик­тами[13]. В то же время эти же «кон­фликты», про­ис­хо­див­шие при Мон­те­суме II, она име­нует цве­точ­ными вой­нами, видимо, вслед за тер­ми­но­ло­гией, при­ме­ня­е­мой к ним в испан­ских документах.

«Жре­цам Мешико при­род­ная ката­строфа пред­став­ля­лась как божье нака­за­ние, – аргу­мен­ти­рует свою пози­цию Мишель Гро­лиш, говоря о сти­хий­ных бед­ствиях и сопро­вож­дав­шем их голоде при Мон­те­суме I. – Чтобы уми­ло­сти­вить богов, надо при­не­сти им жертвы – чело­ве­че­ские, конечно, – и в боль­шом коли­че­стве. И что осо­бенно важно – жерт­во­при­но­ше­ния должны осу­ществ­ляться регу­лярно.
В жертву при­но­си­лись, как пра­вило, воен­но­плен­ные. Но войны были непо­сто­ян­ными, а глав­ное – про­ис­хо­дили довольно далеко: плен­ные при­бы­вали лишь время от вре­мени и, кроме того, совер­шенно ослаб­лен­ными и исто­щен­ными (боль­шин­ство из них уми­рали в пути). Чтобы испра­вить поло­же­ние вещей, было решено орга­ни­зо­вать «цве­точ­ную войну» (xochiyaoyotl), то есть регу­ляр­ные сра­же­ния между Трой­ствен­ным Сою­зом и горо­дами Тлаш­ка­лой, Уэшот­цинко и Чолу­лой (ранее Чолол­ла­ном), нахо­див­ши­мися в долине Пуэбла».

По сло­вам М. Гро­лиша, «идею уста­но­вить обы­чай этой риту­аль­ной войны» сви­де­тель­ства меши­ков, вос­хо­дя­щие к уте­рян­ной Хро­нике Х, при­пи­сы­вают сиуа­ко­атлю Тла­ка­елелю, брату-близнецу Мон­те­сумы I. М. Гро­лиш харак­те­ри­зует Тла­ка­елеля как «почти что мифи­че­ский пер­со­наж, ока­зы­вав­ший на исто­рию Мек­сики мощ­ней­шее вли­я­ние в тече­ние полу­века». Ссы­ла­ясь на факты, изло­жен­ные в Хро­нике Х, М. Гро­лиш пере­дает раз­го­вор, состо­яв­шийся между Мон­те­су­мой I и Тла­ка­еле­лем неза­долго до завер­ше­ния обнов­ле­ния Вели­кого храма Тено­чтит­лана. Оно было тор­же­ственно отме­чено в 1450 г.[14]. А зна­чит, голод в стране к этому вре­мени уже начался.

«Мон­те­сума захва­тил плен­ных, – пишет М. Гро­лиш, – и хочет их при­не­сти в жертву по поводу тор­же­ствен­ного откры­тия рас­ши­рен­ного и обнов­лен­ного храма Уици­ло­по­чтли. Тла­ка­елель воз­ра­жает ему в том смысле, что работы в храме еще не закон­чены. Это, правда, по его мне­нию, не должно созда­вать пре­пят­ствий при под­го­товке к жерт­во­при­но­ше­ниям. Будет совер­шенно непра­вильно, если Уици­ло­по­чтли вынуж­ден будет ожи­дать слу­чая, когда он смо­жет под­кре­питься. Наобо­рот, надо открыть для бога сво­его рода рынок, куда он смог бы отпра­виться со своей армией для того, чтобы при­об­ре­сти съе­доб­ных вои­нов. Таким обра­зом, он все­гда будет иметь под рукой свой хлеб – только что вышед­ший из печи, теп­лый и вкусный.

«Рын­ком» послу­жат Тлаш­кала, Уэшот­цинко, Чолула, Атлиско, Текоак и Тли­льюк­ви­те­пек — шесть горо­дов, назна­чен­ных богом для своей обслуги. Вра­гов не нужно будет бес­цельно уни­что­жать, их надо будет лишь хра­нить для под­хо­дя­щего слу­чая, как про­ви­зию или дичь. Уста­нов­ле­ние риту­аль­ной «цве­точ­ной» войны соче­тает в себе несколько пре­иму­ществ. На рынке – поле сра­же­ния дела­ются запасы для богов… В то же время можно будет доби­ваться славы и поче­стей, знать не будет сидеть сложа руки, и рядо­вые воины смо­гут упраж­няться в рат­ном деле и про­яв­лять отвагу. Именно в этих вой­нах отныне храб­рецы будут награж­даться дра­го­цен­но­стями и полу­чать повы­ше­ние в чине. Что каса­ется дру­гих вра­гов, таких, как тараски, йопи, уастеки – про­дол­жает объ­яс­нять сиуа­ко­атль Тла­ка­елель, – то в гла­зах Колибри-Левши (Уици­ло­по­чтли – Ф.Ó.) они не пред­став­ляют боль­шой цен­но­сти. Эти вар­вары, гово­ря­щие на каком-то непо­нят­ном языке, – хлеб твер­дый и невкусный».

Фото 4. Доспехи шесте­рых воинов-жрецов, кото­рые полу­чили право их носить, потому что захва­тили двоих, троих, чет­ве­рых, пяте­рых и шесте­рых плен­ни­ков соот­вет­ственно. Лист 65r, фраг­мент. Кодекс Мен­досы (Códice Mendocino). Тип объ­екта: ману­скрипт. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Языки: нау­атль, испан­ский. Время созда­ния: 1547 г. Бод­ле­ан­ская биб­лио­тека Окс­форд­ского уни­вер­си­тета, Вели­ко­бри­та­ния[15]

Между тем, по дан­ным М. Гро­лиша, на совете Трой­ствен­ного союза идею регу­ляр­ных, совер­ша­е­мых по пра­ви­лам сра­же­ний выдви­нул при­сут­ство­вав­ший на нем Шико­тен­катль из Тлаш­калы – глав­ного сопер­ника Трой­ствен­ного союза среди горо­дов долины Пуэблы. А испан­ский хро­нист Гомара пишет, что слы­шал от ста­ри­ков из Тлаш­калы, будто их предки с охо­той участ­во­вали в цве­точ­ных вой­нах. «Но что при­вле­кало Тлаш­калу в этой войне? – зада­ется вопро­сом М. Гро­лиш. – Нигде нет све­де­ний о том, чтобы зна­ме­ни­тый голод был таким же силь­ным в долине Пуэбла, как в долине Мехико».

Фото 5[16]. Запись о цве­точ­ной войне 1467 г. между меши­ками и тлаш­каль­те­ками, про­изо­шед­шей за год до смерти Мон­те­сумы I в 1469 г., согласно анна­лам этого кодекса. Лист 34r, фраг­мент. Кодекс Теллериано-Ременсис

При­ме­ча­тельно, что в анна­лах Кодекса Теллериано-Ременсис нет какого-либо спе­ци­аль­ного значка, по кото­рому можно было бы опре­де­лить, явля­ется ли та или иная война цве­точ­ной. И только на листе 34r нари­со­вана крас­но­ре­чи­вая идео­грамма, кото­рая изоб­ра­жает двух бор­цов, схва­тив­ших друг друга за волосы (фото 5). Пер­со­наж на троне, соеди­нен­ный с бор­цами линией, назы­ва­ется в тол­ко­ва­нии сцены совет­ни­ком. Дру­гой линией он свя­зан с пер­со­на­жем на троне, фигура кото­рого имеет бόль­шие раз­меры и обо­зна­чает, судя по глифу его имени, пра­ви­теля Тлаш­калы. На его голове изоб­ра­жено аста­шелли – укра­ше­ние для волос из перьев цапли и пуха орла, кото­рое явля­ется сим­во­лом жерт­во­при­но­ше­ния вои­нов. Этот пик­то­гра­фи­че­ский текст чита­ется, как «совет­ник пред­ло­жил поме­риться силами» пра­ви­телю Тлаш­калы. Следы ног от соеди­нен­ных лини­ями фигур ведут к знаку места – чер­ной горе. Основ­ной текст испан­ского ком­мен­та­рия под сце­ной гла­сит: «Год Один Трост­ник и 1467 по-нашему, имели боль­шое сра­же­ние мешики и тлаш­каль­теки на гра­ни­цах Тес­коко и Тлаш­калы на холме, кото­рый они назы­вают Тило­ке­те­петль [tiluquetepel], что озна­чает «Чер­ный холм»»[17]. Этот пик­то­гра­фи­че­ский текст на листе 34r, пожа­луй, един­ствен­ный, о кото­ром с доста­точ­ной долей уве­рен­но­сти можно ска­зать, что он гово­рит о цве­точ­ной войне.

Согласно М. Гро­лишу, цве­точ­ная война «не пред­став­ляла собой какого-то нового изоб­ре­те­ния». «Это выра­же­ние было упо­треб­лено для обо­зна­че­ния кон­фликта между горо­дами Чалько и Тла­коч­калько еще в 1324 году. Но тогда оно исполь­зо­ва­лось, глав­ным обра­зом, для обо­зна­че­ния не насто­я­щей войны со смер­тью людей, а исправительно-наказательных поедин­ков, состя­за­ний на копьях и кро­во­пус­ка­ния, ока­зы­вав­ше­гося, как пра­вило, несмер­тель­ным. «Цве­точ­ная» война между Мешико и Чалько в 1376 году отно­си­лась, по-видимому, именно к этому типу, через десять лет поло­же­ние изме­нится. В 1387 году уби­вали уже все­рьез, правда, только про­стых вои­нов», – сооб­щает он. (Замечу, что пере­чис­лен­ные войны велись между горо­дами Мек­си­кан­ской долины. При этом война между Чалько и Тла­коч­калько 1324 г. про­изо­шла еще до осно­ва­ния Тено­чтит­лана в 1325 г., а две войны между Мешико и Чалько в 1376 и 1387 гг. отно­сятся к тому пери­ода, когда мешики были вас­са­лами Аска­по­цалько, а Трой­ствен­ного союза еще и в помине не было.)

Есть еще довольно много сви­де­тельств, кото­рые про­ти­во­ре­чат пред­став­ле­ниям о цве­точ­ных вой­нах как о «рыцар­ских тур­ни­рах». Они гово­рят о том, что войны были насто­я­щими. При этом одной из основ­ных целей веде­ния цве­точ­ных войн со сто­роны Тено­чтит­лана явля­лось ослаб­ле­ние и под­чи­не­ние горо­дов долины Пуэблы, кото­рые со вре­ме­нем стали назы­ваться «вра­гами дома». По мне­нию Гомары, «бои велись ради упраж­не­ний и захвата жертв, но осо­бенно потому, что люди Пуэблы не хотели под­чи­няться меши­кам и при­зна­вать их богов»[18].

Фото 6[19]. Храм свя­щен­ной войны. Модель храма и икпалли (трон, цар­ский стул) Мон­те­сумы II. Раз­меры: высота 123 см, ширина 92 см, глу­бина 100 см. Мате­риал и тех­ника: извест­няк, резьба. Дата созда­ния: 1507 г. Время и место находки: 1831 г., тер­ри­то­рия дворца Мон­те­сумы II в исто­ри­че­ском цен­тре Мехико. Наци­о­наль­ный музей антро­по­ло­гии, Мехико, Мексика

Мон­те­сума II Млад­ший[20] также вел цве­точ­ные войны с городами-государствами долины Пуэблы. Как и при Мон­те­суме I Стар­шем, они нача­лись после голода, кото­рый про­дол­жался с 1505 по 1507 г. и был вызван неуро­жаем в Мек­си­кан­ской долине. Силь­ная засуха и неуро­жай повто­ри­лись и в 1513 г. (Памят­ни­ком, выра­жа­ю­щим импер­скую док­трину свя­щен­ной войны и цве­точ­ных войн, в част­но­сти, явля­ется так назы­ва­е­мый Храм свя­щен­ной войны – фото 6, созда­ние кото­рого было при­уро­чено к цере­мо­нии свя­зы­ва­ния годов, про­ве­ден­ной по уста­нов­ле­нию Мон­те­сумы II в 1507 г.)

По дан­ным Мишеля Гро­лиша, 1507 г. был годом бур­ного роста числа столк­но­ве­ний с жите­лями долины Пуэблы. Однако пона­чалу Мон­те­сума доволь­ство­вался неболь­шими цве­точ­ными сра­же­ни­ями. И вот нако­нец пред­ста­ви­лись новые воз­мож­но­сти для непо­сред­ствен­ного вме­ша­тель­ства в дела сосед­ней долины. Далее М. Гро­лиш при­во­дит опи­са­ние цве­точ­ной войны, кото­рое он дает на основе «Мек­си­кан­ской хро­ники» Фер­нандо де Аль­ва­радо Тесо­со­мока. Напомню, что он являлся потом­ком импе­ра­то­ров и соот­вет­ственно был настроен про­ме­шик­ски. В то же время род­ствен­ные связи с неко­гда пра­вив­шей эли­той давали Тесо­со­моку доступ к той инфор­ма­цией, кото­рая была недо­ступна дру­гим хро­ни­стам. Поэтому его живой рас­сказ поз­во­ляет нам пол­нее понять, что же на самом деле пред­став­ляла собой цве­точ­ная война, кото­рую он назы­вает «игрой», «слав­ным рыцар­ским боем», «спра­вед­ли­вой вой­ной» и в кото­рой погибло со сто­роны меши­ков и их союз­ни­ков 8200 чело­век, вклю­чая дво­ю­род­ных бра­тьев Мон­те­сумы. Кроме того, из этого рас­сказа мы узнаём, что в цве­точ­ных вой­нах на сто­роне Тено­чтит­лана (меши­ков) при­ни­мали уча­стие не только города-государства Трой­ствен­ного союза – Тла­ко­пан (тепа­неки) и Тес­коко (акольхи), но также толь­теки, чальки, шочи­мильки и др.

Пред­ло­гом для войны слу­жит жалоба жите­лей Куа­у­ке­чол­лана и Атци­ци­ху­а­кана на уэшот­цин­ков и атлис­ков, кото­рые опу­сто­шают их ого­роды и куку­руз­ные поля. Мон­те­сума обе­щает помочь и объ­яв­ляет моби­ли­за­цию. Король Тулы (Тол­лана) Ишт­лиль­кве­ча­уак доби­ва­ется от Мон­те­сумы мило­сти­вого раз­ре­ше­ния схва­титься с вра­гом или, воз­можно, он при­ни­мает уча­стие в походе и, улу­чив момент, пред­ла­гает ата­ко­вать пер­вым. Вскоре он стал­ки­ва­ется с уэшот­цин­ками в долине Атлиско.

Фото 7[21]. Ацтек­ские воору­же­ние и эки­пи­ровка: 1 – 1b – атлатли (atl atl), копье­ме­талки; 2 – мед­ный топор; 3а – лук; 3b – митль (mitl), стрелы; 4 – маку­а­у­итль (macuahuitl), плос­кая дере­вян­ная дубинка с обси­ди­а­но­выми лез­ви­ями («меч»); 4а – 4с – вари­анты рез­ных орна­мен­тов на дере­вян­ной части маку­а­у­итля; 5 – тепоц­то­пилли (tepoztopilli), копье с дере­вян­ным нако­неч­ни­ком, на кото­ром укреп­лены обси­ди­а­но­вые лез­вия («але­барда»); 6 – 6с – чим­алли (chimalli), щиты; 7 – уэу­этль (huehuetl), вер­ти­каль­ный бара­бан. Лист Е из книги «Ацтек­ский воин 1325 – 1521 гг.» (Aztec Warrior AD 1325–1521. Osprey Publishing, 2001). Автор: Джон Пол (John Pohl). Иллю­стра­тор: Адам Хук (Adam Hook)[22]

«Толь­теки начи­нают пер­выми: они бро­сают в сто­рону про­тив­ника сигары и цветы, кото­рые легко отска­ки­вают от щитов, – пишет М. Гро­лиш. – Скоро дело дохо­дит до более тяже­лых сна­ря­дов – кам­ней, стрел и дро­ти­ков и, нако­нец, до руко­паш­ного боя с мечами и копьями. Люди муже­ственно сра­жа­ются два дня. Потери пока что мини­мальны с обеих сто­рон. На тре­тий день, однако, желая закон­чить дело и отли­читься, Ишт­лиль­кве­ча­уак выво­дит свои вой­ска впе­ред и ата­кует уэшот­цин­ков с такой сме­ло­стью, что, несмотря на все его подвиги, он взят в плен и рас­тер­зан. Его смерть в 1507 году под­твер­ждена в анна­лах Тулы. Воины отсту­пают в панике. Тес­ко­канцы при­хо­дят на выручку, но раз­бу­ше­вав­шийся про­тив­ник тес­нит их и про­дол­жает насту­пать. Насту­пает оче­редь тепа­не­ков. Союз­ники удер­жи­ва­ются ценой тяже­лых потерь.

Фото 8. Цере­мо­ни­аль­ный щит (чим­алли) импе­ра­тора Ауиц­отля с изоб­ра­же­нием идео­граммы его имени («Водя­ная собака»). Инвен­тар­ный № 43380. Диа­метр: 70 см. Мате­ри­алы: перья, рас­ти­тель­ные волокна, стебли трост­ника, золо­тые пла­стинки, кожа, бумага, хло­пок, дерево. Время созда­ния: около 1500 г. Гео­гра­фия: Месо­аме­рика, Мек­сика. Пода­рен заво­е­ва­те­лем Мек­сики Эрна­ном Кор­те­сом дону Педро де ла Гаска, епи­скопу Пален­сии, Испа­ния. Все­мир­ный музей Вены, Австрия[23]

На сле­ду­ю­щий день все идет к раз­вязке. Акольхи и тепа­неки начи­нают бой, но вскоре их натиск осла­бе­вает. Мешики и чальки при­хо­дят к ним на помощь и стойко сра­жа­ются, однако три – фаталь­ная цифра! – три храб­рых кузена Мон­те­сумы убиты.

Непо­сред­ственно после этих собы­тий Тесо­со­мок рас­ска­зы­вает о вто­ром сра­же­нии, кото­рое внешне повто­ряет пер­вое, отли­ча­ясь все же от него в неко­то­рых дета­лях. Куа­у­ке­чол­лан и Ату­и­ци­ху­а­кан направ­ляют послов к Мон­те­суме с доне­се­нием о том, что люди из Атлиско и Ака­пет­ла­ху­а­кана желали бы встре­титься через три дня для «игры». (Ату­и­ци­ху­а­кан и Куа­у­ке­чол­лан – два города, поля кото­рых были ограб­лены, что при­вело к преды­ду­щему сра­же­нию.) Уэшот­цинки и даже чолуль­теки должны при­нять уча­стие в раз­вле­че­нии. Импе­ра­тору ничего не оста­ется, как при­нять пред­ло­же­ние. Он под­ни­мает по тре­воге обоих своих союз­ни­ков, а также чаль­ков, шочи­миль­ков, вои­нов из края пла­ву­чих садов и из долины Море­лос. В назна­чен­ный день армии раз­би­вают лагерь в Куа­у­ке­чол­лане и Атуицихуакане.

Один бата­льон, состав­лен­ный из наи­бо­лее храб­рых вои­нов, начи­нает бой; затем к нему при­со­еди­ня­ется все осталь­ное вой­ско. Ярост­ный бой идет весь день – но не на рав­ных. Про­тив­ник бро­сает в бой в шесть раз больше людей, чем союз­ники. Как и в пер­вый раз, они теряют много людей. Около 8200 чело­век, утвер­ждает Тесо­со­мок, не счи­тая посто­янно при­сут­ству­ю­щих в печаль­ной ста­ти­стике близ­ких род­ствен­ни­ков импе­ра­тора – опять в коли­че­стве трех! К вечеру мешики пред­ла­гают оста­но­вить «слав­ный рыцар­ский бой, поле кото­рого усе­яно цве­тами, дра­го­цен­ными перьями – слав­ной и радост­ной смер­тью среди цве­тов». Про­тив­ник, кото­рый также доста­точно измо­тан, счи­тает, что забава дей­стви­тельно была хороша, но можно и пере­дох­нуть. Вер­нув­шись в свой лагерь, мешики в вол­не­нии заме­чают: «Поле цве­тет мерт­выми телами про­тив­ни­ков, и эти тела подобны крас­ным розам в дра­го­цен­ных перьях. Они скон­ча­лись в такой радо­сти, что сей­час они насла­жда­ются обще­ством наших пред­ков и наших быв­ших коро­лей в при­сут­ствии вла­дыки загроб­ного мира Миктлантекутли».

В Мешико Мон­те­сума зали­ва­ется сле­зами, спра­ши­вая у доб­рых богов, что он мог сде­лать такого, что так их раз­гне­вало. Прием напо­ми­нал тра­ур­ную цере­мо­нию. Нет ни фимиама, ни зву­ча­ния флейт и мор­ских рако­вин, ни цве­тов, ни радо­сти. Напро­тив, все пла­чут. Жены погиб­ших и ране­ных рас­пус­кают волосы, изби­вают себя и громко при­чи­тают. Стоя у входа в Вели­кий храм, Мон­те­сума и сиуа­ко­атль при­сут­ствуют при воз­вра­ще­нии войск. Оде­тые в плащи из орли­ных перьев, они в бес­страст­ной позе опи­ра­ются на свои боль­шие мечи. Воины про­хо­дят молча, направ­ля­ясь прямо в храм для выпол­не­ния обыч­ных цере­мо­ний бла­го­да­ре­ния. Затем началь­ники отправ­ля­ются во дво­рец, чтобы доло­жить о ситу­а­ции. «Разве, – гово­рит Мон­те­сума, – долг воина не состоит в том, чтобы побе­дить или уме­реть? Сего­дня побе­дил про­тив­ник, зав­тра можем побе­дить мы. Смерть моих бра­тьев бес­ко­нечно горька мне, но тот факт, что они пали, защи­щая свою родину, окра­ши­вает их в цвет их крови, в цвет их вели­кого муже­ства. Их награда, их дра­го­цен­ные камни и перья – это их высо­кие подвиги. Такая кон­чина жела­тельна для каж­дого из нас, поскольку они не умерли, как жен­щины, мешая голо­вешки в очаге. Напро­тив, они пали с ору­жием в руках. Они окра­сили своей кро­вью цвета утрен­ней росы и кро­вью своих про­тив­ни­ков цветы полей и лучи солнца, и я гор­жусь этим»»[24].

Фото 9. Неса­у­аль­пилли (Nezahualpilli – «Постя­щийся Принц», 1463 – 1515 гг.) – тла­то­ани Тес­коко в 1472 – 1515 гг. Сын тла­то­ани Неса­у­аль­кой­отля. Лист 108r, фраг­мент. Кодекс Ишт­лиль­шо­читля[25]

В ходе цве­точ­ных войн Мон­те­сума II полу­чал плен­ных для жерт­во­при­но­ше­ний и решал поли­ти­че­ские про­блемы, не только внеш­ние, но и внут­рен­ние. Так, напри­мер, в 1508 г. Мон­те­сума II объ­явил цве­точ­ную войну «вра­гам дома» из Уэшот­цинко с тай­ной целью осла­бить Тес­коко (члена Трой­ствен­ного союза), в кото­ром с при­хо­дом к вла­сти нового импе­ра­тора стали расти анти­ме­шик­ские настро­е­ния. Кроме того, Мон­те­сума замыс­лил устра­нить сво­его брата Маку­ил­ма­ли­нальт­цина, жена­того на дочери Неса­у­аль­пилли – пра­ви­теля Тес­коко. В брате Мон­те­сума видел опас­ного пре­тен­дента на трон Тено­чтит­лана. Тес­ко­канцы, а с ними и Маку­ил­ма­ли­нальт­цин, обя­заны были участ­во­вать в цве­точ­ной войне и защи­тить честь Трой­ствен­ного союза. Возле города Атлишко (Атлиско) вой­ска Трой­ствен­ного союза встре­ти­лись с пре­вос­хо­дя­щими силами про­тив­ника. Там и погиб Маку­ил­ма­ли­нальт­цин и вме­сте с ним еще 2800 чело­век, в боль­шин­стве тес­ко­канцы. Ходили слухи, что их смерть – резуль­тат сек­рет­ного согла­ше­ния с «вра­гами дома». (Стоит отме­тить, что войну с таким коли­че­ством уби­тых вои­нов, при­чем только с одной сто­роны, трудно назвать турниром.)

В резуль­тате Мон­те­сума устра­нил сопер­ника и осла­бил авто­ри­тет Неса­у­аль­пилли, тем самым сде­лав серьез­ный шаг к утвер­жде­нию еди­но­лич­ной вла­сти в Трой­ствен­ном союзе. Тла­ко­пан, тре­тий член Трой­ствен­ного союза, и его глава Тлат­ла­кат­цин пол­но­стью под­чи­ни­лись Мон­те­суме, и только Тес­коко с 15 под­кон­троль­ными ему горо­дами и рай­о­нами про­дол­жал борьбу про­тив пре­тен­зий на еди­но­вла­стие пра­ви­теля Теночтитлана.

Одно­вре­менно уси­ли­ва­лась борьба с «вра­гами дома». Согласно одному из источ­ни­ков, частота столк­но­ве­ний пора­жала совре­мен­ни­ков, ибо при преды­ду­щих импе­ра­то­рах ничего похо­жего не было. Пред­по­ла­гали даже, что Мон­те­сума II сам тайно про­во­ци­ро­вал обостре­ние ситу­а­ции. Воз­можно, что и «враги дома» хотели «сми­рить гор­дыню» Мон­те­сумы II. Об этом пишет Диего Дюран в своей «Исто­рии Индий Новой Испа­нии». Дру­гими сло­вами, к борьбе стре­ми­лись обе сто­роны. Диего Дюран сооб­щает о веде­нии риту­аль­ных «цве­точ­ных войн», войн-турниров, но фак­ти­че­ски они уже пере­росли в откры­тое столкновение.

Цве­точ­ные войны Мон­те­сумы II с «вра­гами дома» про­дол­жа­лись с 1508 по 1513 г. А в 1515 г. он начал новую фазу войн с Тлаш­ка­лой, пово­дом для кото­рой послу­жил оче­ред­ной пере­ход уэшот­цин­ков на сто­рону Трой­ствен­ного союза. Сохра­ни­лось довольно подроб­ное опи­са­ние одной из них – цве­точ­ной войны 1517 г., кото­рая оста­лась в исто­рии бла­го­даря тому, что мешики нару­шили пра­вила при­не­се­ния в жертву плен­ных, при­ме­нив к ним пытки. Пер­вая битва войны 1517 г., про­ис­шед­шая в мест­но­сти Ауайо­кан, не при­несла меши­кам боль­шого успеха. Мон­те­сума II был страшно раз­гне­ван и при­ка­зал встре­тить воз­вра­тив­шихся вои­нов без поче­стей. Но в сле­ду­ю­щем сра­же­нии с тлаш­каль­те­ками уда­лось захва­тить много вои­нов, что явля­лось зна­ком победы.

Жерт­во­при­но­ше­ние плен­ных (тлаш­каль­те­ков и уэшот­цин­ков) было устро­ено в честь богини Тонат­цин, или Тоси (Toci – «Наша бабушка»), матери богов, богини земли и исце­ле­ния, кото­рая также была свя­зана с вой­ной и про­зы­ва­лась «Жен­щи­ной раз­до­ров»[26]. Согласно испан­ским источ­ни­кам, эти жерт­во­при­но­ше­ния по жесто­ко­сти пре­взо­шли все, что бывало ранее. Плен­ных раз­де­лили на три группы. Пер­вая была при­не­сена в жертву обыч­ным спо­со­бом – путем выры­ва­ния сердца. Вто­рая про­шла через испы­та­ние огнем: плен­ных сна­чала под­жа­ри­вали на жаровне и только потом выры­вали сердце. Для тре­тьей группы у храма богини Тонат­цин был построен спе­ци­аль­ный эша­фот со стол­бами. Жертв при­вя­зы­вали к столбу и затем уби­вали стрелами.

Тлаш­каль­теки и уэшот­цинки были потря­сены жесто­ко­стью Тено­чтит­лана, ибо они с плен­ными посту­пали гуман­нее. При­нято было, чтобы плен­ник уми­рал на жерт­вен­ном камне не мучи­тель­ной смер­тью (ибо это не казнь), а быстро и легко. В отместку за звер­ства уэшот­цинки напра­вили в Тено­чтит­лан лазут­чи­ков, и те ночью сожгли храм богини. Счи­тая пожар в храме дур­ным зна­ком, Мон­те­сума II при­ка­зал каз­нить жре­цов. Позже, узнав об истин­ных при­чи­нах пожара, он пошел новым похо­дом на «вра­гов дома», кото­рый ока­зался срав­ни­тельно успешным.

К 1519 г. Чолула вслед за Уэшот­цинко скло­ни­лась к Трой­ствен­ному союзу. Мон­те­сума II, не достиг­нув своих целей в отно­ше­нии Тлаш­калы воен­ными сред­ствами, начал ее эко­но­ми­че­скую бло­каду. Будучи со всех сто­рон окру­жены тер­ри­то­рией Трой­ствен­ного союза, тлаш­каль­теки лиши­лись воз­мож­но­сти обме­ни­вать выра­щи­ва­е­мый ими маис на хло­пок, соль и пр. Они вынуж­дены были научиться извле­кать соль из почвы. Судьба Тлаш­калы была пред­ре­шена: рано или поздно она стала бы частью Трой­ствен­ного союза. Воен­ные и адми­ни­стра­тив­ные меры, пред­при­ня­тые Мон­те­су­мой II, скон­цен­три­ро­вав­шим в своих руках власть, какой раньше не имел ни один пра­ви­тель, делали это прак­ти­че­ски неиз­беж­ным. Только появ­ле­ние испан­цев оста­но­вило есте­ствен­ный ход событий.

По мне­нию Мишеля Гро­лиша, все гово­рит о том, что цве­точ­ные войны изна­чально были навя­заны Трой­ствен­ным сою­зом горо­дам долины Пуэблы, «кото­рые не могли укло­ниться из-за страха пока­заться тру­сами и поте­рять престиж».

«Это под­твер­жда­ется тем фак­том, – пишет он, – что сра­же­ния про­ис­хо­дили все­гда в долине Пуэбла или на ее гра­ни­цах и нико­гда – в долине Мехико. «Враги дома» дей­стви­тельно выгля­дели как оса­жден­ные.
Пона­чалу короли долины Пуэбла не очень серьезно при­ни­мали в рас­чет послед­ствия риту­аль­ных сра­же­ний. Воз­можно даже, они наде­я­лись, что кур­ту­аз­ный аль­янс свя­жет союз­ни­ков и поме­шает им ата­ко­вать по-настоящему».

Трой­ствен­ный союз окру­жил долину Пуэблы, отре­зав ее от ресур­сов любого рода, разо­рял ее и обес­кров­ли­вал, ожи­дая, когда госу­дар­ства Пуэблы раз­ва­лятся сами собой. «И все это про­ис­хо­дило при соблю­де­нии рыцар­ских манер, – заме­чает М. Гро­лиш, – не заде­вая тра­ди­ци­он­ного чув­ства дружбы, свя­зы­вав­шего Тес­коко с Уэшот­цинко и Тлаш­ка­лой. Заду­ман­ная так­тика должна была при­не­сти свои плоды: по неко­то­рым оцен­кам, конечно, очень при­бли­зи­тель­ным, насе­ле­ние долины Пуэбла с ука­зан­ного вре­мени нач­нет умень­шаться, тогда как везде в дру­гих местах оно будет увеличиваться».

Таким обра­зом, фак­ти­че­ски хро­ни­сты сооб­щают о двух типах цве­точ­ных войн.
Войны пер­вого типа пред­став­ляли собой строго регла­мен­ти­ро­ван­ные риту­аль­ные сра­же­ния, кото­рые имели своей целью опре­де­лить по резуль­та­там боя, кто из его участ­ни­ков будет при­не­сен в жертву, и не преду­смат­ри­вали убий­ства про­тив­ника.
Цве­точ­ные войны вто­рого типа обла­дали при­зна­ками насто­я­щей войны. Так назы­ва­лись сра­же­ния горо­дов Трой­ствен­ного союза с горо­дами долины Пуэблы, кото­рые велись по вза­им­ной дого­во­рен­но­сти, в согла­со­ван­ном месте в назна­чен­ное время, и не пред­по­ла­гали захвата тер­ри­то­рий, выплаты дани про­иг­рав­шей сто­ро­ной и т.д. При этом сра­же­ния не носили харак­тер тур­ни­ров, в кото­рых сопер­ники ста­ра­лись не только не убить, но даже не пока­ле­чить друг друга, чтобы плен­ники могли при­ни­мать уча­стие в риту­аль­ных дей­ствиях, пред­ше­ство­вав­ших жерт­во­при­но­ше­нию (напри­мер, в гла­ди­а­тор­ских боях). Столк­но­ве­ния про­хо­дили по пра­ви­лам обыч­ной в ацтек­ском пони­ма­нии войны, целью кото­рой была победа любой ценой. Поэтому, хотя, как и в обыч­ной ацтек­ской войне, захвату плен­ных для жерт­во­при­но­ше­ний отда­вался при­о­ри­тет, убий­ства про­тив­ни­ков в бою не запре­ща­лись, поскольку без них нельзя было выиг­рать сра­же­ние. В резуль­тате потери уби­тыми в такой войне могли дости­гать двух и более тысяч чело­век. Впро­чем, не стоит забы­вать, что пищей богов в пони­ма­нии ацте­ков были жизнь и кровь не только плен­ных, при­не­сен­ных в жертву, но и вои­нов, пав­ших на войне. То есть сама война с ее жерт­вами на поле боя и на камен­ном алтаре питала богов.

Исто­ри­че­ские факты застав­ляют задаться вопро­сом: суще­ство­вали ли в дей­стви­тель­но­сти строго регла­мен­ти­ро­ван­ные риту­аль­ные сра­же­ния в мире ацте­ков, в кото­ром ковар­ство пра­ви­те­лей было в порядке вещей? Или «галант­ные» цве­точ­ные войны, вос­пе­тые поэтами, – это только оче­ред­ной миф, часть импер­ской про­па­ганды? Ведь в пони­ма­нии индей­ских инфор­ман­тов, на сооб­ще­ниях кото­рых стро­или свои отчеты испан­ские монахи, цве­точ­ными вой­нами явля­лись и те войны, кото­рые мы оце­ни­ваем как настоящие.

Фото 10[27]. Тема­ла­катль Мон­те­сумы I с изоб­ра­же­нием побед над вой­сками 11 земель. Раз­меры: высота 7,1 м, диа­метр 22,5 м. Мате­риал и тех­ника: моно­лит из базальта, резьба. Дата созда­ния: 1440/1481 г. Обна­ру­жен в 1988 г. в исто­ри­че­ском цен­тре Мехико под Двор­цом архи­епи­скопа, постро­ен­ным над руи­нами доис­пан­ского храма в южной части цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса Тено­чтит­лана, кото­рый был посвя­щен Тес­кат­ли­поке. Наци­о­наль­ный музей антро­по­ло­гии, Мехико, Мексика

Разум­нее всего было бы пред­по­ло­жить, что регу­ляр­ные риту­аль­ные бои, про­во­див­ши­еся по строго опре­де­лен­ным пра­ви­лам, все же суще­ство­вали. Кос­вен­ными сви­де­тель­ствами этого явля­ются сим­во­ли­че­ские изоб­ра­же­ния победы в сра­же­нии, на кото­ром воин дер­жит за волосы воору­жен­ного плен­ника, заби­рая его тоналли. Они исполь­зу­ются, в част­но­сти, в Кодексе Мен­досы (см. фото 4) и на тема­ла­кат­лях импе­ра­то­ров Тисока (см.: «1.2.6. Рели­ги­оз­ные празд­ники», фото 13) и Мон­те­сумы I (фото 10 и 11). На боко­вой резьбе обоих тема­ла­кат­лей воины-победители пока­заны в образе богов, а назва­ние побеж­ден­ной тер­ри­то­рии обо­зна­чено гли­фом рядом с голо­вой пленника.

Фото 11. Круп­ный план одной из сцен, выре­зан­ной на тема­ла­катле Мон­те­сумы I

Оче­видно, что, схва­тив воору­жен­ного про­тив­ника за волосы, воин не может заста­вить его сдаться, если только это не ого­во­рено зара­нее. А такая дого­во­рен­ность воз­можна только в риту­аль­ных боях, в пра­вила про­ве­де­ния кото­рых она вклю­чена, как, напри­мер, в риту­аль­ных боях вои­нов Моче. Нельзя, конечно, исклю­чить, что подоб­ный кодекс чести суще­ство­вал у всех пле­мен науа. Однако весьма мало­ве­ро­ятно, что его стали бы при­дер­жи­ваться дру­гие народы, кото­рых под­чи­няли себе ацтеки.

Весо­мые аргу­менты в пользу суще­ство­ва­ния прак­тики риту­аль­ных боев про­ис­те­кают из при­ве­ден­ной ранее базо­вой харак­те­ри­стики цве­точ­ных войн, состав­лен­ной М. Гро­ли­шем на основе сооб­ще­ний «неко­то­рых древ­них исто­ри­ков». Так, риту­аль­ные сра­же­ния, кото­рые полу­чили назва­ния цве­точ­ных войн, по дан­ным одних коло­ни­аль­ных источ­ни­ков, «должны были повто­ряться регу­лярно раз в два­дцать дней», т.е. один раз в месяц. А зна­чит, они при­уро­чи­ва­лись к опре­де­лен­ному кален­дар­ному празд­нику. По дан­ным дру­гих источ­ни­ков, они должны были устра­и­ваться, «исходя из ука­за­ний жре­цов или импе­ра­тора». Ука­за­ния жре­цов, ско­рее всего, были свя­заны с дви­же­нием све­тил, а именно Утрен­ней и Вечер­ней звезды, т.е. Венеры. Сле­до­ва­тельно, цве­точ­ные войны явля­лись ана­ло­гом риту­аль­ных «звезд­ных войн» Венеры, харак­тер­ных для майя, в кото­рых воины при­но­си­лись в жертву для ее воз­рож­де­ния на небе. Дума­ется, вскоре после того, как при Ицко­атле (пра­вил с 1427 по 1440 г.) Богом Солнца был про­воз­гла­шен Бог войны Уици­ло­по­чтли, любая война у меши­ков стала свя­щен­ной и соот­вет­ственно при­няла черты рели­ги­оз­ной цере­мо­нии. Поэтом надоб­ность в риту­аль­ных вой­нах, при­вя­зан­ных к дви­же­нию Венеры, отпала. Мешики при­но­сили жертвы Уици­ло­по­чтли, уми­рая за него в сра­же­нии и уби­вая своих про­тив­ни­ков в бою, а также умерщ­вляя воен­но­плен­ных на жерт­вен­ном камне. Жерт­во­при­но­ше­ния могли про­ис­хо­дить как каж­дый день и по фик­си­ро­ван­ным кален­дар­ным празд­ни­кам, так и в честь воен­ных побед и дру­гих тор­жеств, когда коли­че­ство при­не­сен­ных в жертву плен­ных могло дости­гать немыс­ли­мых размеров.

Между тем Тлаш­кала, кото­рая не желала поко­ряться меши­кам и при­зна­вать их богов и кото­рая так и не вошла в Трой­ствен­ный союз, надо думать, не участ­во­вала в его заво­е­ва­тель­ных похо­дах. А зна­чит, она не имела доста­точ­ного коли­че­ства люд­ского мате­ри­ала для жерт­во­при­но­ше­ний. Поэтому-то при Мон­те­суме I пред­ста­ви­тель Тлаш­калы Шико­тен­катль и пред­ло­жил Трой­ствен­ному союзу учре­дить риту­аль­ные бои, кото­рые будут про­хо­дить по пра­ви­лам. Со вре­ме­нем они пере­стали быть строго регла­мен­ти­ро­ван­ными и пре­вра­ти­лись в воору­жен­ные кон­фликты между сопер­ни­ча­ю­щими доли­нами. В них каж­дая из сто­рон имела свои инте­ресы. Хотя сра­же­ния могли не при­уро­чи­ваться к рели­ги­оз­ным кален­дар­ным празд­ни­кам и дви­же­нию Венеры, они сохра­няли внеш­ний анту­раж риту­ала, кото­рый имел свой регла­мент, а зна­чит, опре­де­лен­ный сце­на­рий. Он обла­дал своей спе­ци­фи­кой, отли­чав­шей его от дру­гих риту­а­лов. И выра­жа­лась эта спе­ци­фика сло­вами «цве­точ­ная война».

Так воз­никла пута­ница в голо­вах индей­ских инфор­ман­тов, кото­рые не видели раз­ли­чия в цве­точ­ных вой­нах раз­ного типа, поскольку они не были жре­цами. И, кроме того, нужно учесть, что они или роди­лись уже после кон­ки­сты, или, в луч­шем слу­чае, застали только послед­ние годы импе­рии. В резуль­тате пута­ница в голо­вах инфор­ман­тов поро­дила пута­ницу в голо­вах испан­ских мона­хов и соот­вет­ственно в голо­вах совре­мен­ных нам иссле­до­ва­те­лей. Послед­ние, как мне кажется, основ­ные харак­те­ри­стики строго регла­мен­ти­ро­ван­ных цве­точ­ных войн пере­но­сят на все ацтек­ские войны, вклю­чая и завоевательные.

Фото 12[28]. Воин-жрец высо­кого ранга, полу­чив­ший право носить доспех гор­ного льва (пумы) с укра­ше­нием для волос из дра­го­цен­ных перьев – кеца­ль­лаль­пи­лон за то, что взял в плен шесте­рых вра­гов, испол­няет ритуал пле­не­ния. Он дер­жит за волосы сол­дата с боль­шим изо­гну­тым лабре и в крас­ной голов­ной повязке, кото­рые поз­во­ляют отне­сти его к жите­лям Уэшот­цинко[29]. Изо рта побе­ди­теля выхо­дит зна­чок речи. Воз­можно, он про­из­но­сит риту­аль­ную фразу: «Он мне как люби­мый отец». Лист 65r, фраг­мент. Кодекс Мендосы

Напри­мер, по сооб­ще­ниям испан­ских исто­ри­ков и, в част­но­сти, Бер­нар­дино де Саа­гуна, с плен­ни­ками побе­ди­тели обра­ща­лись хорошо, как с бра­тьями по крови. Еще во время сра­же­ния, согласно обы­чаю, побе­див­ший воин дол­жен был ска­зать сво­ему плен­нику: «Он мне как люби­мый сын», а тот отве­тить: «Он мне как люби­мый отец»[30]. Однако такой диа­лог мог состо­яться только между людьми, гово­рив­шими на одном языке, т.е. на языке науа. Поэтому опи­сан­ный обы­чай сле­дует счи­тать частью риту­ала войны цве­точ­ной, а не захват­ни­че­ской, в кото­рой про­ти­во­сто­яв­шие ацте­кам воины нередко гово­рили на дру­гом языке.

«Одна из глав­ных целей войн меши­ков, помимо уве­ли­че­ния поко­рен­ных земель и полу­че­ния дани, – захват как можно боль­шего числа плен­ных (не нанося им уве­чий), дабы их могли при­не­сти в жертву богам; поэтому среди кон­ки­ста­до­ров так мало было уби­тых. Бой у индей­цев сво­дился к тому, что каж­дый воин ста­рался пле­нить как можно больше плен­ных, не повре­див их, а у кон­ки­ста­до­ров – убить как можно больше вра­гов, что в пони­ма­нии индей­цев было не честно и не бла­го­родно. Смерть на жерт­вен­ном камне счи­та­лась у индей­цев бла­го­род­ной и пре­крас­ной, известны слу­чаи, когда плен­ные воины-индейцы, если их по какой-либо при­чине долго не при­но­сили в жертву богам, тре­бо­вали испол­не­ния этого»[31], – пишет извест­ный про­фес­сор Д.Н. Его­ров, науч­ная дея­тель­ность кото­рого нача­лась в импе­ра­тор­ской Рос­сии. Этот текст взят из ком­мен­та­риев Д.Н. Его­рова к его пере­воду «Прав­ди­вой исто­рии заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» Бер­наля Диаса де Касти­льо, кон­ки­ста­дора, участ­ника похо­дов заво­е­ва­теля Мек­сики Эрнана Кор­теса. Ком­мен­та­рии осно­ваны на боль­шом коли­че­стве сооб­ще­ний участ­ни­ков и совре­мен­ни­ков этих собы­тий (из писем-реляций Эрнана Кор­теса, хро­ник меши­ков и майя, «Все­об­щей исто­рии вещей Новой Испа­нии» Бер­нар­дино де Саа­гуна и др.).

Однако сооб­ще­ния дру­гих хро­ник опро­вер­гают сло­жив­ше­еся мне­ние о том, что у меши­ков суще­ство­вал сво­его рода «кодекс чести», кото­рому они сле­до­вали в воен­ных похо­дах, пред­при­ни­мав­шихся с целью поко­ре­ния новых земель или подав­ле­ния мяте­жей на уже заво­е­ван­ных тер­ри­то­риях. Яркий при­мер тому, при­чем далеко не един­ствен­ный, – поко­ре­ние вос­став­шего города Нопал­лана («Место как­туса–нопала (опун­ции)») в 1512 г.

Фото 13. Общая тер­ри­то­рия Трой­ствен­ного союза к 1519 г.[32]

В 1511 г. города-государства Нопал­лан и Икпа­те­пек отка­за­лись пла­тить дань. Рас­по­ло­жен­ные в южной части Оахаки, они рас­счи­ты­вали избе­жать нака­за­ния в силу своей уда­лен­но­сти от Мешико-Теночтитлана, а также бла­го­даря укреп­ле­ниям, состо­яв­шим из высо­ких и широ­ких в осно­ва­нии зем­ля­ных валов, уси­лен­ных обшив­кой из дерева и камня. Нопал­лан нахо­дился рядом с горо­дом Теук­те­пе­ком и при­над­ле­жал к неза­ви­си­мому коро­лев­ству Тото­те­пек. Этого факта было доста­точно для того, чтобы у Мешико появи­лось жела­ние поко­рить этот неболь­шой город. Вой­ска Трой­ствен­ного союза, Чалько, Шочи­милько и дру­гих про­вин­ций отпра­ви­лись в поход под лич­ным руко­вод­ством Мон­те­сумы II.

«Штурм Нопал­лана – пишет Мишель Гро­лиш, – был при­уро­чен к моменту вос­хода утрен­ней звезды. Как только жрецы заме­тили ее появ­ле­ние, они сразу же дали сиг­нал к бою. Менее чем за пол­часа были про­биты огром­ные бреши и тысячи сол­дат – шесть­де­сят тысяч, как гово­рит Дюран, устре­ми­лись в город, чтобы уби­вать и гра­бить. Испус­кая гром­кие крики и вопли, они под­жи­гали дома и храмы, уби­вали муж­чин, жен­щин и детей, кото­рые имели несча­стье родиться нопальтеками.

В семь часов утра, когда сол­даты немного при­шли в себя, они стали наде­вать ошей­ник плен­ного на каж­дого, кто им попа­дался под руку. Дру­гие разо­шлись по окрест­но­стям – опу­сто­шать поля и ого­роды, рубить дере­вья какао и гра­бить напро­па­лую. Побеж­ден­ные громко при­чи­тали и выра­жали пол­ную готов­ность выпла­тить все, что от них тре­бо­ва­лось. В конце кон­цов Мон­те­сума дал себя уго­во­рить: он при­нял от побеж­ден­ных госу­да­рей «поло­жен­ную» дань и при­ка­зал отве­сти вой­ска. Как только весть о пора­же­нии Нопал­лана рас­про­стра­ни­лась по стране, деле­га­ции из дру­гих горо­дов и дере­вень потя­ну­лись засви­де­тель­ство­вать свою покор­ность. Побе­ди­тель осте­рег своих вынуж­ден­ных хозяев от попытки повто­ре­ния мятежа, при­гро­зив в слу­чае ослу­ша­ния пол­но­стью раз­ру­шить город. Назна­чив губер­на­тора, он отпра­вился предъ­явить счет Икпа­те­пеку. Вскоре состо­я­лось воз­вра­ще­ние – с бога­той добы­чей и при­мерно с пятью тыся­чами ста плен­ными из Нопал­лана и тремя тыся­чами восе­мью­стами шестью­де­ся­тью плен­ными из Икпа­те­пека»[33].

Фото 14[34]. 1510 г.: Затме­ние солнца. 1511 г.: Плен­ники из Тлач­ки­уа­уко. Под­чи­не­ние селе­ния Икпа­те­пек, кото­рое нахо­ди­лось на непри­ступ­ной скале. Поэтому мешики «взо­бра­лись в него по лест­ни­цам». В этом году были боль­шие сне­го­пады и три­жды затряс­лась земля. 1512 г.: Плен­ники из Ночистлана. Под­чи­не­ние  селе­ний Кими­чин­те­пек и Нопала, кото­рые нахо­дятся в обла­сти Тото­те­пек. «В этом году им пока­за­лось, что зады­ми­лись камни, настолько, что дым дости­гал небес»[35]. Лист 42v, фрагмент

Опи­сан­ные собы­тия отра­жены в анна­лах Кодекса Теллериано-Ременсис на листе 42v (фото 14). Здесь записи, отно­ся­щи­еся к 1511 и 1512 гг., сопро­вож­да­ются двумя идео­грам­мами «плен­ный враг», кото­рые сви­де­тель­ствуют о том, что жерт­во­при­но­ше­ния плен­ных в эти годы были осо­бенно многочисленными.