1.2.8.2. Жертвоприношение испанцев и их союзников в главном храме Тлателолько после поражения у «Моста бедствия»

КУЛЬТ ГРИБОВ
1. Жерт­во­при­но­ше­ния в Месо­аме­рике
1.2. Жерт­во­при­но­ше­ния ацте­ков
1.2.8. Жерт­во­при­но­ше­ния гла­зами кон­ки­ста­до­ров, окон­ча­ние

1.2.8.2. Жерт­во­при­но­ше­ние испан­цев и их союз­ни­ков
в глав­ном храме Тла­те­лолько после пора­же­ния
у «Моста бедствия»

Вер­сия испанцев

При сле­ду­ю­щем штурме Тено­чтит­лана кон­ки­ста­доры потер­пели серьез­ное пора­же­ние, кото­рое вошло в исто­рию как пора­же­ние у «Моста бед­ствия». Захва­чен­ные тогда в плен сол­даты были при­не­сены в жертву в глав­ном храме Тла­те­лолько, поскольку во время преды­ду­щего штурма Вели­кий храм Тено­чтит­лана был разрушен.

Фото 1[1]. Рекон­струк­ци­он­ный план Тено­чтит­лана и вхо­дя­щего в него Тла­те­лолько (1519)

Важно отме­тить, что, по вер­сии кон­ки­ста­до­ров, испанцы и их союз­ники были пле­нены вовсе не в откры­том и чест­ном бою, когда каж­дый воин-мешик «ста­рался захва­тить как можно больше плен­ных, не повре­див их», «дабы их могли при­не­сти в жертву богам». Такое пове­де­ние в сра­же­нии, по рас­про­стра­нен­ному мне­нию, отли­чало меши­ков от кон­ки­ста­до­ров, кото­рые стре­ми­лись «убить как можно больше вра­гов, что в пони­ма­нии индей­цев было не честно и не бла­го­родно». Именно «поэтому среди кон­ки­ста­до­ров так мало было уби­тых»[2]. С целью захвата плен­ных для жерт­во­при­но­ше­ния мешики устро­или ловушку кон­ки­ста­до­рам и их союз­ни­кам. Они захва­ты­вали вра­гов, под­кра­ды­ва­ясь к ним в нераз­бе­рихе сра­же­ния, чтобы уне­сти на спине, или утас­ки­вали их с лодок. В резуль­тате меши­кам уда­лось «отло­вить живьем», по дан­ным Бер­наля Диаса, 66 сол­дат. Вот, как это было, согласно его рас­сказу[3].

Кор­тес видел, что мосты и каналы с водой, кото­рые его вой­ска захва­ты­вали днем, мешики ночью воз­вра­щали, про­ла­мы­вали дамбы и стро­или более мощ­ные бар­ри­кады, чем были преж­ние. Он пони­мал, что было огром­ным тру­дом сра­жаться и наво­дить мосты, и бодр­ство­вать по ночам всем вме­сте. К тому же мно­гие из бой­цов были изра­нены, а 20 чело­век – убиты. Поэтому Кор­тес при­нял реше­ние общим при­сту­пом войти в город, про­биться в район Тла­те­лолько, где была глав­ная тор­го­вая пло­щадь Тено­чтит­лана, ата­куя одно­вре­менно из всех трех лаге­рей. А там его вой­ска могли бы сра­жаться уже на ули­цах города.

Фото 2[4]. Тено­чтит­лан 1519 г. Фраг­мент фрески «Рынок в Тла­те­лолько» в Наци­о­наль­ном дворце Мехико. Автор: мек­си­кан­ский живописец-муралист Диего Ривера (1886 – 1957). Время созда­ния: 1945 г.

Однако во время штурма колонна Кор­теса, успешно насту­пав­шая на город по одной из дамб, попала в западню. Она была устро­ена защит­ни­ками города у довольно глу­бо­кого про­лома, шед­шего попе­рек дороги, кото­рую мешики наме­ренно сде­лали очень узкой. «Каза­лось, что теперь Кор­тес добьется победы, так как он и его капи­таны, сол­даты и запол­нив­шие дорогу дру­зья [индейцы] пре­сле­до­вали вра­гов, – вспо­ми­нает Бер­наль Диас. – А те, хотя пока­зы­вали, что убе­гают, не забы­вали пустить в дело дро­тик, стрелу и камень и созда­вали задержки, сопро­тив­ля­ясь Кор­тесу, они увле­кали его, побе­до­носно иду­щего сле­дом, за собой, как и задумали».

И как уви­дели мешики, что колонна Кор­теса пере­шла, не засы­пав этот про­лом, они «устре­ми­лись на Кор­теса и на всех его сол­дат с такой огром­ной яро­стью и с такими прон­зи­тель­ными воп­лями, кри­ками и сви­стом», что испанцы не смогли им про­ти­во­сто­ять и при­няли реше­ние вер­нуться назад. «…Обру­шив­ши­еся на них столь разъ­ярен­ные враги, – про­дол­жает Бер­наль Диас, – отбро­сили к этой бед­ствен­ной дорожке в про­ломе с водой их вме­сте с дру­зьями [индей­цами], из кото­рых мешики мно­гих унесли [живьем], искусно при­ведя в бес­по­ря­док, так что те, не ока­зы­вая сопро­тив­ле­ния, повер­ну­лись спи­нами [к врагу]. <…> И в этом про­ломе, что забыли засы­пать, при узкой и испор­чен­ной дорожке, мешики на своих лод­ках гро­мили [кор­пус Кор­теса], ранив его самого в ногу, и они унесли живьем свыше 66 сол­дат и убили 8 лоша­дей да и самого Кор­теса уже дер­жали в руках шесть или семь мешик­ских военачальников…».

Однако Кор­теса испан­цам уда­лось отбить. Они выта­щили его из воды и грязи и поса­дили на лошадь, чтобы увезти от смер­тель­ной опас­но­сти. В этот момент при­был май­ор­дом Кор­теса, кото­рого звали Кри­сто­баль де Гусман.

«…Он при­вел ему дру­гую лошадь, – рас­ска­зы­вает Бер­наль Диас, – но с плос­ких крыш весьма дерзко пере­ме­щав­ши­мися мешик­скими вои­нами злым спо­со­бом был захва­чен Кри­сто­баль де Гусман, и они живьем при­та­щили его к Куа­у­те­моку; и мешики шли вслед за Кор­те­сом и всеми его сол­да­тами, пока те не вошли в свой лагерь.

Итак, после того как это бед­ствие слу­чи­лось, отряды меши­ков не пере­ста­вали с воп­лями пре­сле­до­вать наших, ста­ра­ясь отло­вить [живьем], выкри­ки­вая мно­же­ство руга­тельств и обзы­вая трусами».

Отряду, в кото­ром сра­жался сам Бер­наль Диас, также при­шлось отхо­дить. Уже вблизи от своих жилищ испанцы пере­шли боль­шой про­лом в дамбе, где было много воды, и их уже не могли достичь стрелы, дро­тики и камни меши­ков. С этого места Бер­наль Диас и его това­рищи могли видеть пира­миду глав­ного храма Тлателолько.

Фото 3. Тек­патль с рез­ной дере­вян­ной руко­я­тью. Наци­о­наль­ный музей антро­по­ло­гии, Мехико[5]

«И тут раз­несся очень мучи­тель­ный звук бара­бана Уици­ло­по­чтли и иные: мно­гих рако­вин рож­ков и дру­гих труб – и все это пуга­ю­щее зву­ча­ние наво­дило жуть, – пишет он. – Посмот­рев на вер­шину си [(пира­миды храма)], где играли на этих инстру­мен­тах, мы уви­дели, как насильно вели по сту­пе­ням вверх наших това­ри­щей, захва­чен­ных при пора­же­нии, нане­сен­ном [кор­пусу] Кор­теса, их вели, чтобы при­не­сти в жертву; а от тех, кото­рых уже при­вели на верх­нюю пло­щадку, тре­бо­ва­лось покло­няться сто­яв­шим там их про­кля­тым идо­лам, мы уви­дели, что мно­гим из них надели уборы из перьев на головы, и застав­ляли тан­це­вать с какими-то вее­рами перед Уици­ло­по­чтли, и затем, после окон­ча­ния танца, тот­час их поме­щали спи­нами поверх несколь­ких немного узких кам­ней, сде­лан­ных для жерт­во­при­но­ше­ния, и ножами из кремня раз­ре­зали им грудь и выры­вали бью­щи­еся сердца, и пред­ла­гали их своим идо­лам, выстав­лен­ным там, а тела сбра­сы­ва­лись по сту­пе­ням вниз; а внизу, ожи­дая, нахо­ди­лись дру­гие индейцы-мясники, кото­рые им отре­зали руки и ноги, а с лиц сди­рали кожу и выде­лы­вали потом, как кожу для пер­ча­ток, вме­сте с их боро­дами, их сохра­няли для совер­ше­ния празд­неств с ними, когда, опья­нев, они ели их мясо с пер­цем чили [(chilmok)]. И таким спо­со­бом при­но­сили в жертву. У всех они съе­дали ноги и руки, а сердца и кровь пред­ла­гали своим идо­лам, как было рас­ска­зано, а туло­вище, животы и внут­рен­но­сти бро­сали ягу­а­рам, пумам, ядо­ви­тым и неядо­ви­тым змеям, что нахо­ди­лись в постройке для хищ­ных зверей…

Вот что мы должны были видеть, не имея воз­мож­но­сти помочь! Как это на нас отра­зи­лось – пой­мет вся­кий и без даль­ней­ших слов! А неко­то­рые из нас гово­рили: «Слава Богу, что меня не ута­щили и не при­несли в жертву». Но этого мало. Одер­жав победу, Куа­у­те­мок разо­слал повсюду гон­цов со стро­гим при­ка­зом – немед­ленно поко­риться и отстать от союза с нами, также своим род­ствен­ни­кам отпра­вил руки и ноги, кожи с лиц с боро­дами наших сол­дат, головы уби­тых лоша­дей. Поло­же­ние ста­но­ви­лось кри­ти­че­ским, и Кор­тес пред­пи­сал вели­чай­шую осмот­ри­тель­ность, чтобы хоть немного опра­виться от ран и потря­се­ний. Сле­дует ска­зать теперь, что мешики каж­дую ночь совер­шали боль­шие жерт­во­при­но­ше­ния и празд­не­ства на глав­ном си Тла­те­лолько, играли на своем про­кля­том бара­бане, тру­бах, ата­ба­лях, рако­ви­нах и изда­вали мно­же­ство воплей и кри­ков, и каж­дую ночь устра­и­вали огром­ные костры, сжи­гая мно­же­ство дров, и тогда они при­но­сили в жертву наших това­ри­щей своим про­кля­тым Уици­ло­по­чтли и Тес­кат­ли­поке, и мешики гово­рили с этими идо­лами, и, по сло­вам меши­ков, утром или этим же вече­ром [(дня пора­же­ния кон­ки­ста­до­ров)] дья­воль­ские идолы, по лжи­во­сти своей, отве­тили, чтобы они не заклю­чали мир, пове­рив, что все испанцы будут убиты, и все тлаш­кальцы, и все осталь­ные, что с нами при­шли. Хуже всего, что этим про­ро­че­ствам верили после нашего пора­же­ния наши дру­зья из Чолулы, Уэшо­цинко, Тес­коко, Чалько, Тлал­ма­налько и даже из Тлашкалы!».

Фото 4[6]. Руины цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса Тла­те­лолько с глав­ным хра­мом (этап II стро­и­тель­ства) на даль­нем плане слева. Сни­мок 2012 г.

Через две недели кон­ки­ста­доры смогли с боями войти в Тла­те­лолько. Сра­жа­ясь в тече­ние несколь­ких часов с «вра­же­скими вои­нами и мно­же­ством papas [(жре­цов)], кото­рые были на зда­ниях и в свя­ти­ли­щах», испанцы захва­тили глав­ный храм и подо­жгли его святилища.

«…Мы про­дви­га­лись, сра­жа­ясь с их обо­ро­няв­ши­мися отря­дами, – пишет Бер­наль Диас, – мы рва­лись наверх, невзи­рая на опас­ность для наших жиз­ней, до тех пор, пока мы не про­шли все 114 сту­пе­ней, о кото­рых я гово­рил и в дру­гих местах. Но тут нас ожи­дала новая опас­ность, надо было захва­тить те укреп­ле­ния [(2 башенки-святилища с идо­лами)], что были на самом верху [пира­миды храма], о кото­рых уже раньше гово­ри­лось, а мы были изра­нены в этих боях и все крайне изне­мо­жены, и тогда мы подо­жгли их, и они запы­лали, а в них – их идолы, и мы под­няли наши зна­мена, закон­чив бой на верх­ней пло­щадке, а огонь там полы­хал даже ночью, на про­тя­же­нии кото­рой враг нас никак не бес­по­коил»[7].

В хра­мо­вом ком­плексе Тла­те­лолько кон­ки­ста­доры обна­ру­жили цом­пантли – «высо­кие стойки со мно­же­ством голов уби­тых в про­шлых боях и при­не­сен­ных в жертву испан­цев». «…Я не верил своим гла­зам, – вспо­ми­нает Бер­наль Диас, – я опо­знал трех сол­дат, моих това­ри­щей, и от того, что мы уви­дели, омра­чи­лись сердца наши, а были мы там через 12 дней и, забрав эти и дру­гие головы, что были пре­под­не­сены идо­лам, похо­ро­нили их в часовне, постро­ен­ной нами, ее теперь назы­вают [часовня] los Martires [(Муче­ни­ков)], неда­леко от моста «Сальто де Аль­ва­радо»»[8].

 Вер­сия мешиков

Пора­же­ние кор­пуса Эрнана Кор­теса у «Моста бед­ствия» в вер­сии мешик­ских инфор­ман­тов Бер­нар­дино де Саа­гуна пред­стает совсем в дру­гом свете. А глав­ное, – с их слов, доб­лест­ные защит­ники города берут плен­ни­ков для жерт­во­при­но­ше­ний – «выпол­няют свой долг» – в откры­том бою с про­тив­ни­ком, соблю­дая при­су­щий меши­кам «кодекс чести». Эта вер­сия изло­жена Саа­гу­ном в книге XII, гла­вах XXXIV и XXXV «Все­об­щей исто­рии Новой Испа­нии» (вари­ант тек­ста на языке науа):

«Испанцы при­бли­жа­лись к [рай­ону] Куа­у­е­ка­тит­лан, по дороге, на кото­рой под­го­тов­лена была засада. И с ними [шли] из Тлаш­калы, Ако­лу­а­кана [(Тес­коко)], Чалько, потом они засы­пали канал и таким обра­зом при­го­то­вили дорогу. Побро­сали они туда адобы [(необо­жжен­ные кир­пичи)], дере­вян­ные части построек: при­то­локи, косяки, столбы и колонны из дерева. И трост­ник, кото­рый нашли побли­зо­сти, также побро­сали в воду. Когда так был пере­крыт канал, тут же про­шли испанцы. Про­шли осто­рожно: впе­реди их идет зна­ме­но­сец; идут, играя на своих флей­тах, идут, стуча в свои бара­баны. Вслед за испан­цами идут строем все тлаш­кальцы и все из иных посе­ле­ний (союз­ни­ков испан­цев). Тлаш­кальцы весьма храб­ри­лись, держа над­менно головы, хло­пая ладо­нями в грудь. Они идут и поют, но также поют и мешики. Как с одной сто­роны, так и с дру­гой слы­шатся песни. Поют песни о том, что пом­нили слав­ного, и с этими сво­ими пес­нями ста­но­вятся храб­рее. Вот они выби­ра­ются на сухую землю, где нахо­дятся в засаде мешики-воины, при­жав­шись к земле, мас­ки­ру­ясь. Они наблю­дают в ожи­да­нии вре­мени, тогда они вста­нут и испол­нят свой долг – когда услы­шат крик при­зы­ва­ю­щий встать на ноги. И раз­да­ется крик: «Мешики, час настал!..» Вслед за тем появ­ля­ется видя­щий все тла­па­нек отоми Эка­цин, с копьем, направ­лен­ным про­тив вра­гов, он при­зы­вает: «Воины Тла­те­лолько! Кто такие эти дикари? Как они посмели придти сюда!» И тут же он валит одного испанца, сби­вает его с ног. И делает это отважно, он бьет испанца о землю. Свер­шив это, он открыл счет. И повер­нув­шись, он пере­дал его, и мешики тут же пошли, таща этого испанца.

После этого подвига мешики-воины отважно вышли из засады. Те, что пря­та­лись на земле, теперь стали пре­сле­до­вать испан­цев по ули­цам. А испанцы, когда их уви­дели, стали про­сто как пья­ные. Тут же нача­лась борьба с целью захвата живых людей. Были взяты в плен мно­гие из Тлаш­калы, Ако­лу­а­кана, Чалько, Шочи­милько. Взят был боль­шой уро­жай из плен­ных, взят был боль­шой уро­жай из мерт­вых. Также за испан­цами и всеми их людьми (их союз­ни­ками) пре­сле­до­ва­тели плыли по воде. И вся дорога стала скольз­кой, и уже невоз­можно было идти по ней; лишь только кто поскольз­нется, то падает в грязь. Мешики тащили плен­ных воло­ком. Именно там был захва­чен [испа­нец] со штан­дар­том и был ута­щен. Те, кто захва­тили его, были из Тла­те­лолько. А место, где он был захва­чен, теперь назы­ва­ется Сан Мар­тин. С этим ника­кое собы­тие не может срав­ниться. Иным (из испан­цев) уда­ется спа­стись. Они отсту­пают, дабы прийти в себя, по берегу канала [из соле­ного озера в прес­ное] в сто­рону [города] Кулу­а­кан. Там на берегу, они рас­по­ла­га­ются на отдых»[9].

При­ведя это сооб­ще­ние, про­фес­сор Д.Н. Его­ров, пере­вод­чик и ком­мен­та­тор «Прав­ди­вой исто­рии заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» Бер­наля Диаса де Касти­льо, заме­чает: «Пока­за­тельно, что Кор­тес ничего не сооб­щил Карлу V о захвате индей­цами сво­его штан­дарта, а мешики не рас­ска­зали Саа­гуну, что упу­стили Кор­теса, поскольку никто не любит сооб­щать о своих неудачах».

Фото 5[10]. Цом­пантли с голо­вами кон­ки­ста­до­ров и лоша­дей. Лист 68v. Все­об­щая исто­рия вещей Новой Испа­нии (Historia General de las Cosas de Nueva España), или Фло­рен­тий­ский кодекс. Книга XII: Заво­е­ва­ние Мек­сики. Тип объ­екта: ману­скрипт. Мате­ри­алы: чер­нила на бумаге. Раз­меры листа: 31,0×21,2 см. Автор: фран­цис­кан­ский монах Бер­нар­дино де Саа­гун (Bernardino de Sahagún, 1499 – 1590). Время созда­ния: 1575 – 1577 гг. Биб­лио­тека Медичи Лау­рен­ци­ана, Фло­рен­ция, Италия

О после­ду­ю­щих собы­тиях, про­изо­шед­ших в Мешико после того, как отсту­пив­ший по Иста­па­ла­пан­ской дамбе кор­пус Эрнана Кор­теса добрался до берега, Бер­нар­дино де Саа­гун рас­ска­зы­вает со слов своих мешик­ских инфор­ма­то­ров из Тла­те­лолько в главе XXXV. Они опи­сы­вают жерт­во­при­но­ше­ние кон­ки­ста­до­ров и их союз­ни­ков не столь кра­сочно и эмо­ци­о­нально, как это делает Бер­наль Диас. Ведь для меши­ков в чело­ве­че­ских жерт­во­при­но­ше­ниях не было ничего экс­тра­ор­ди­нар­ного. В то же время, видимо по просьбе Саа­гуна, они пояс­няют прин­цип оче­ред­но­сти при­не­се­ния в жертву плен­ни­ков – испан­цев и индей­цев – и прин­цип раз­ме­ще­ния их голов на цом­пантли:

«После этого мешики повели с собой плен­ни­ков в сто­рону [квар­тала] Йака­колько [(нахо­див­ше­гося вблизи глав­ной хра­мо­вой пло­щади Тла­те­лолько)]. Там все собра­лись, а они охра­няли своих плен­ни­ков. Из при­шед­ших одни жало­ва­лись, дру­гие пели песни, а иные шле­пали ладо­нью по рту, как это бывает обычно на войне. Когда при­были в Йака­лолько, плен­ных поста­вили в колонну по одному, и повели вере­ни­цей, наря­див; они один за дру­гим шли, взби­ра­ясь [по сту­пе­ням пира­миды] к свя­ти­лищу; там их при­несли в жертву. Пер­выми шли испанцы, они были важ­нее. А вслед за ними шли все из посе­ле­ний (союз­ных с ними). После того, как их при­несли в жертву, головы испан­цев нани­зали на шесты, также нани­зали головы лоша­дей. Но их поме­стили ниже, а головы испан­цев над ними. Головы были нани­заны лицом в одну сто­рону. Но головы индей­цев из посе­ле­ний, союз­ных с ними, не нани­зы­вали, поскольку это были незна­чи­тель­ные люди. И тогда плен­ных испан­цев было 53 и 4 лошади»[11].