1. Жертвоприношения в Месоамерике

КУЛЬТ ГРИБОВ

1. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ В МЕСОАМЕРИКЕ

При­но­ше­ния боже­ствам вещей и объ­ек­тов, счи­тав­шихся наи­боль­шей цен­но­стью у той или иной циви­ли­за­ции, харак­терно для древ­них рели­гий мира. При­но­ше­ния дела­лись едой, питьем, тка­нями, гон­чар­ными изде­ли­ями, укра­ше­ни­ями и пр. При этом про­дукты могли упо­треб­ляться в пищу, кера­мика – раз­би­ваться (Импе­рия Уари), а ткани – сжи­гаться (Инк­ская импе­рия). В жертву при­но­си­лись живот­ные и люди. Жизнь людей рас­це­ни­ва­лась как наи­бо­лее весо­мый дар богам. Поэтому чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния про­во­ди­лись по доста­точно суще­ствен­ным пово­дам (закладка нового храма, вос­хож­де­ние на пре­стол, болезнь или смерть пра­ви­теля, засуха, навод­не­ние, неуро­жай, мор, война и т.д.). В той или иной мере они были свой­ственны боль­шин­ству доис­пан­ских куль­тур Месо­аме­рики и Анд­ского мира и явля­лись обыч­ной риту­аль­ной практикой.

Однако у циви­ли­за­ций майя (2000 г. до н.э. – 1521 г. н.э.) и ацте­ков (900 – 1521 гг. н.э.) чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния были регу­ляр­ными, а у ацте­ков носили мас­со­вый харак­тер. Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ными видами жерт­во­при­но­ше­ний явля­лись те, кото­рое были свя­заны с обиль­ным исте­че­нием крови, – выры­ва­ние сердца (у ацте­ков) и отсе­че­ние головы (у майя). В резуль­тате в дар богам при­но­си­лась не только жизнь чело­века, но и его кровь. Было рас­про­стра­нено также неле­таль­ное жерт­во­ва­ние крови – риту­аль­ные кро­во­пус­ка­ния, свя­зан­ные с само­ис­тя­за­нием и даже чле­но­вре­ди­тель­ством. Пер­фо­ра­торы для кро­во­пус­ка­ния изго­тав­ли­ва­лись из кости, кремня, зеле­ных кам­ней, хреб­тов элек­три­че­ских ска­тов и аку­льих зубов и исполь­зо­ва­лись в риту­а­лах само­по­жерт­во­ва­ния, кото­рые вклю­чали в себя кро­во­пус­ка­ние из раз­лич­ных частей тела. Кро­вью из поре­зов и про­ко­лов в мяг­ких тка­нях сма­зы­вали идо­лов или поли­вали их, или пус­кали кровь на бумагу, кото­рую затем сжигали.

Фото 1 и 2. Цере­мо­ни­аль­ный пер­фо­ра­тор. Музей­ный № Am1907,0608.3. Раз­меры: высота 38 см, ширина 3 см. Мате­риал:  жадеит. Куль­тура оль­ме­ков. Дата: 1200 г. до н.э. Най­ден в Мек­сике. Бри­тан­ский музей, Лон­дон, Англия[1]

На фото 1 и 2 пока­зан выре­зан­ный из дра­го­цен­ного зеле­ного жаде­ита пер­фо­ра­тор куль­туры оль­ме­ков, кото­рый, по мне­нию бри­тан­ских уче­ных, не исполь­зо­вался для кро­во­пус­ка­ния. Он слу­жил риту­аль­ной рега­лией для оль­мек­ского пра­ви­теля, кото­рую можно было носить и демон­стри­ро­вать в тор­же­ствен­ных слу­чаях. Глиф рас­ще­лины наверху (фото 2) под­чер­ки­вает клю­че­вую сим­во­ли­че­скую цель этих риту­аль­ных инстру­мен­тов, кото­рые должны были прон­зать мем­брану, обо­зна­ча­ю­щую порог между види­мым и неви­ди­мым мирами.

Боль­шин­ство уче­ных согласны с тем, что чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния и кро­во­пус­ка­ния появи­лись, по мень­шей мере, 3 тыс. лет назад у оль­ме­ков, пер­вой циви­ли­за­ции Месо­аме­рики, и были уна­сле­до­ваны после­ду­ю­щими куль­ту­рами, и в част­но­сти, куль­ту­рами майя и ацте­ков[2].

Аме­ри­кан­ский архео­лог и май­я­нист Роберт Шерер (1940 – 2012) счи­тал, что одной из целей жерт­вен­ных риту­а­лов майя было «предо­ста­вить свя­щен­ные суб­стан­ции (k’uh), чтобы питать и под­дер­жи­вать богов». «При­но­ше­ния, или жертвы крови, – писал он, – были важны, потому что это рас­смат­ри­ва­лось как мощ­ный источ­ник k’uh. Вели­чай­шим источ­ни­ком k’uh для майя была сама жизнь, и, как след­ствие, жерт­вой самого доро­гого было при­не­се­ние жизни чело­ве­че­ского суще­ства богам. Таким обра­зом, наи­бо­лее зна­чи­тель­ные и важ­ные риту­алы были освя­щены чело­ве­че­скими жерт­вами»[3]. При этом жертва крови была «обя­зан­но­стью царей майя для обес­пе­че­ния непре­рыв­но­сти мира».

Совер­шая жерт­во­при­но­ше­ния крови и жизни людей, ацтеки также питали своих богов свя­щен­ными энер­ге­ти­че­скими суб­стан­ци­ями, кото­рые были заклю­чены в физи­че­ском теле чело­века. Оно счи­та­лось сосу­дом, удер­жи­ва­ю­щим в себе небес­ные силы богов, кото­рые создали людей и пра­вят ими. (Подроб­нее см.: «Три «души» ацтека».)

У майя и ацте­ков в жертву обычно при­но­си­лись спе­ци­ально при­об­ре­тен­ные рабы, а также плен­ники, добы­тые в ходе реаль­ных и риту­аль­ных сражений.

Риту­аль­ные сра­же­ния про­во­ди­лись по дого­во­рен­но­сти как между про­тив­ни­ками в эпоху мира, так и между союз­ни­ками. При этом про­тив­ники стре­ми­лись захва­тить не тер­ри­то­рию, а пленников.

У ацте­ков риту­аль­ные сра­же­ния при­нято име­но­вать цве­точ­ными вой­нами – шочийаой­отль (xochiyaoyotl). Этот тер­мин был вве­ден в науч­ный обо­рот бла­го­даря испан­скому исто­рику Диего Дюрану (Diego Durán, 1537 – 1587). В томе II своей «Исто­рия Индий Новой Испа­нии» (1579) он писал:

«И даже если основ­ной при­чи­ной, побуж­дав­шей столь мно­гих отправ­ляться на войну [в кото­рой вме­сте с мек­си­кан­цами участ­во­вали их враги, коими были тлаш­каль­теки, чолуль­теки и уэшот­цинки, для того чтобы заво­е­вать Куа­цонт­лан], были их соб­ствен­ные инте­ресы и стя­жа­ние славы и богат­ства, вто­рая при­чина заклю­ча­лась в том, чтобы не ста­вить свою жизнь ни во что и счи­тать бла­жен­ными тех, кто умер на войне и, так как война назы­ва­лась  xochiyaoyotl, что озна­чает «цве­точ­ная война», из этого про­ис­те­кало, что смерть того, кто умер на войне, назы­ва­лась xuchimiquiztli, что озна­чает «смерть розо­вая, счаст­ли­вая и бла­жен­ная»[4].

Цве­точ­ные сра­же­ния про­хо­дили в свя­щен­ных местах между горо­дами Трой­ствен­ного союза (Тено­чтит­ла­ном, Тла­ко­па­ном, Тес­коко) Мек­си­кан­ской долины, с одной сто­роны, и горо­дами долины Пуэблы (Тлаш­ка­лой, Уэшот­цинко и Чолу­лой) – с другой.

У майя риту­аль­ные сра­же­ния известны как война Тла­лока или «звезд­ные войны» Венеры, поскольку, согласно май­ян­ским над­пи­сям, дви­же­ние пла­неты Венера и ее поло­же­ние в небе были опре­де­ля­ю­щим фак­то­ром для их начала. Эти войны, раз­вя­зан­ные про­тив сосед­них городов-государств с явной целью захвата плен­ни­ков для жерт­во­при­но­ше­ния богам, пред­став­ляют собой форму божественно-санкционированной «свя­щен­ной» войны[5].

 

1.1. Жерт­во­при­но­ше­ния майя

Важ­ным доку­мен­том для изу­че­ния риту­аль­ной дея­тель­но­сти майя явля­ется Мад­рид­ский кодекс, полу­чив­ший такое назва­ние, как и мно­гие ману­скрипты, по месту сво­его нынеш­него нахож­де­ния. Он хра­нится в Музее Аме­рики Мад­рида. Кодекс был создан жре­цами для соб­ствен­ных нужд. В нем содер­жатся кален­дарь празд­ни­ков и опи­са­ние соот­вет­ству­ю­щих им риту­а­лов, а также аст­ро­но­ми­че­ские и кален­дар­ные таб­лицы, по кото­рым жрецы пред­ска­зы­вали часы появ­ле­ния на небе пла­нет. Кодекс дати­ру­ется 1250 – 1500 гг. н.э. и отно­сится к тем четы­рем ману­скрип­там майя, кото­рые уда­лось убе­речь от уни­что­же­ния испанцами.

Мад­рид­ский кодекс сви­де­тель­ствует о том, что риту­алы жерт­во­при­но­ше­ний и кро­во­пус­ка­ний, опи­сан­ные в коло­ни­аль­ных доку­мен­тах, суще­ство­вали у майя и до втор­же­ния испан­цев. Одним из основ­ных источ­ни­ков све­де­ний о таких риту­а­лах в XVI в. явля­ется глава XXVIII «Жерт­во­при­но­ше­ния и само­уни­чи­же­ния…» книги «Юка­тан до и после кон­ки­сты». Ее напи­сал монах ордена Свя­того Фран­циска, епи­скоп Юка­тана Диего де Ланда Каль­де­рон (Diego de Landa Calderón, 1524 – 1579). Он рабо­тал над этой кни­гой 15 лет и закон­чил ее в 1566 г. в Испании.

Фото 1[6]. Кро­во­пус­ка­ние из уха. Мад­рид­ский кодекс. Инвен­тар­ный № 70300. Длина: более 4 м. Мате­риал: нату­раль­ный пиг­мент, амат­ная бумага. Дати­ровка: 1250 – 1500 гг. н.э. Куль­тур­ный контекст/стиль: Месо­аме­рика, Майя, позд­ний пост­клас­си­че­ский период. Место про­ис­хож­де­ния: Мек­сика. Музей Аме­рики, Мад­рид, Испа­ния[7]

Вот, что пишет Диего де Ланда о риту­а­лах кро­во­пус­ка­ниях юка­тан­ских майя:

«Время от вре­мени они жерт­во­вали своей соб­ствен­ной кро­вью, раз­ре­зая все вокруг ушей на полоски, кото­рые они остав­ляли в каче­стве знака. В дру­гих слу­чаях они про­ка­лы­вали свои щеки или ниж­нюю губу; кроме того, они делали порезы в частях тела или прон­зали язык попе­рек и через про­кол про­пус­кали стебли, вызы­вая силь­ную боль; кроме того они раз­ре­зали край­нюю плоть члена, остав­ляя в виде кор­зин. Именно этот обы­чай побу­дил исто­рика Индий (Гон­сало Фер­нан­деса де Овиедо-и-Вальдеса – Ф.Ó.) ска­зать, что они прак­ти­ко­вали обре­за­ние»[8].

Фото 2. Бог Б извле­кает жерт­вен­ную кровь из сво­его языка. Мад­рид­ский кодекс

«В дру­гое время, – про­дол­жает Диего де Ланда, – они прак­ти­ко­вали непри­стой­ное и тяже­лое жерт­во­при­но­ше­ние, для чего они выстра­и­ва­лись в храме в линию, и каж­дый из них про­ка­лы­вал отвер­стие в члене, попе­рек из сто­роны в сто­рону, а затем про­пус­кал через него такое боль­шое коли­че­ство шнура, какое мог выдер­жать; и так все вме­сте скреп­лен­ные и нани­зан­ные вме­сте, они пома­зы­вали ста­тую демона собран­ной кро­вью. Тот, кто мог выдер­жать больше всех, счи­тался самым доб­лест­ным, и их сыно­вья с неж­ного воз­раста начи­нали при­учать себя к этому стра­да­нию; страшно видеть, как много они пре­да­ва­лись этой прак­тике»[9].

Фото 3. Кро­во­пус­ка­ние из пениса. Мад­рид­ский кодекс

«Было очень обыч­ным … (для них) при­не­сти жертву идо­лам, кото­рых они нахо­дили на доро­гах, пома­зав лицо идола кро­вью, кото­рую они извле­кали прямо из ушей, про­ка­лы­вая их, или из их нозд­рей, или языка, и даже из их при­ват­ных частей, согласно тому, что гово­рят дру­гие, так что любой, кто про­хо­дил мимо идола и не пред­ла­гал ему какой-либо пор­ции крови, извле­чен­ной там из его соб­ствен­ного тела, не счи­тался бла­го­че­сти­вым или доб­рым…»[10], – отме­чает Диего де Ланда.

Май­ян­ские народы Гва­те­малы, как и юка­тан­ские майя, также зани­ма­лись риту­аль­ным чле­но­вре­ди­тель­ством. По сооб­ще­ниям испан­ских авто­ров, гва­те­маль­ские индейцы два­жды в день пред­ла­гали свою кровь богам из ушей, носа, языка, рук, пениса, бедер или голе­ней[11].

Хотя изоб­ра­же­ния жерт­вен­ного чле­но­вре­ди­тель­ства явля­ются отно­си­тельно ред­кими в древ­нем искус­стве майя, есть доста­точно при­ме­ров таких сцен, дока­зы­ва­ю­щих, что боль­шин­ство риту­а­лов кро­во­пус­ка­ния, о кото­рых сооб­ща­лось в коло­ни­аль­ных доку­мен­тах, прак­ти­ко­ва­лось и в гораздо более ран­ние вре­мена. Изоб­ра­же­ния само­по­жерт­во­ва­ния, пред­став­лен­ные на рас­пис­ных сосу­дах и сте­нах, скульп­тур­ных сте­лах, рез­ных пане­лях и пр., обычно пока­зы­вают май­ян­ских вла­сти­те­лей и божеств в акте извле­че­ния крови из ушей, языка или пениса[12]. Они отра­жают веру майя в то, что «кровь пра­ви­теля и чле­нов его семьи», как писал совет­ский исто­рик Р.В. Кин­жа­лов, «явля­ется особо важ­ной суб­стан­цией в культе богов, необ­хо­ди­мой для бла­го­по­лу­чия дан­ного города-государства». Поэтому на релье­фах соору­же­ний часто поме­ща­лись сцены риту­аль­ных кро­во­пус­ка­ний[13]. Наи­бо­лее извест­ными среди них явля­ются четыре ком­по­зи­ции, кото­рые были выре­заны на камен­ных при­то­ло­ках зда­ний в городе Йаш­чи­лане (от юка­тек. Yaxchilán – букв. «зеле­ные камни»). При­то­локи хра­нятся в Бри­тан­ском музее, и их изоб­ра­же­ния в его онлай­но­вом ката­логе сопро­вож­да­ются подроб­ными комментариями.

Фото 4. При­то­лока № 24, изоб­ра­жа­ю­щая царя Йаш­чи­лана Ицамнааха-Б’алама III (Щита-Ягуара II) и его глав­ную жену царицу К’аб’аль-Шоок, совер­ша­ю­щую ритуал кро­во­пус­ка­ния. Музей­ный № Am1923,Maud.4. Раз­меры: высота 109 см, ширина 78 см, тол­щина 6 см. Мате­ри­алы и тех­ника: извест­няк, следы крас­ного и синего пиг­мен­тов; резьба, рос­пись. Куль­тура: Майя, клас­си­че­ский период. Дата: 723 – 726 гг. н.э. Рас­копки: Йаш­чи­лан, струк­тура № 23, Мек­сика, штат Чья­пас, город Йаш­чи­лан. Бри­тан­ский музей, Лон­дон, Англия[14]

Рез­ная при­то­лока № 24 (фото 4), как и при­то­локи № 25 и 26, была сде­лана для одного из зда­ний (назы­ва­е­мого струк­ту­рой № 23) по заказу царицы К’аб’аль-Шоок. Она явля­лась глав­ной женой царя Йаш­чи­лана Ицамнааха-Б’алама III, взо­шед­шего на трон 681 г. н.э. и пове­лев­шего постро­ить ряд вели­ко­леп­ных зда­ний, одно из кото­рых он и посвя­тил царице К’аб’аль-Шоок. Сцена изоб­ра­жает царя и царицу во время риту­ала кро­во­пус­ка­ния, кото­рый, согласно над­писи, был совер­шен 28 октября 709 г. Царица стоит на коле­нях перед царем, кото­рый дер­жит боль­шой факел, опи­сан­ный в тек­сте, как «горя­щее копье». Он осве­щает ритуал, кото­рый, веро­ятно, про­во­дился ночью или в тем­ном поме­ще­нии. Царица тянет через свой язык веревку, выпол­няя основ­ной вид риту­ала жерт­во­при­но­ше­ния крови, преду­смот­рен­ный для цар­ских жен­щин. Про­пи­тан­ная кро­вью веревка падает на откры­тый кодекс.

Фото 5. При­то­лока № 25, изоб­ра­жа­ю­щая царицу К’аб’аль-Шоок, совер­ша­ю­щую ритуал кро­во­пус­ка­ния. Музей­ный № Am1923,Maud.5. Раз­меры: высота 121 см, ширина 85,5 см, тол­щина 13,5 см. Вес: 231 кг. Мате­риал и тех­ника: извест­няк; резьба. Куль­тура: Майя, клас­си­че­ский период. Дата: 725 г. н.э. Рас­копки: Йаш­чи­лан, струк­тура № 23, Мек­сика, штат Чья­пас, город Йаш­чи­лан. Бри­тан­ский музей[15]

Рез­ная при­то­лока № 25 (фото 5) была уста­нов­лена над глав­ным вхо­дом в зда­ние. Она изоб­ра­жает царицу К’аб’аль-Шоок на гал­лю­ци­на­тор­ном этапе риту­ала кро­во­пус­ка­ния, когда перед ней воз­ни­кает виде­ние змея Тео­ти­уа­кана. Неко­то­рые уче­ные пола­гают, что змей на этой при­то­локе и в дру­гих местах явля­ется изоб­ра­же­нием духа предка или осно­ва­теля цар­ства. Лич­ность пер­со­нажа, выхо­дя­щего из пасти змея, неод­но­значна. Над­пись назы­вает его Ицамнаахом-Б’аламом III. При этом запе­чат­лен­ный ритуал про­во­дился в озна­ме­но­ва­ние вступ­ле­ния самого Ицамнааха-Б’алама III на трон. Над­пись пере­вер­нута, как если бы ее читали в зер­кале. Зер­каль­ное отра­же­ние тек­ста не было рас­про­стра­нено и смысл его неизвестен.

Фото 6. При­то­лока № 17, изоб­ра­жа­ю­щая царя Йаш­чи­лана Йашуна-Б’алама IV (Птицу-Ягуара IV) и одну из его жен – гос­пожу Б’алам-Ix, совер­ша­ю­щих ритуал кро­во­пус­ка­ния. Музей­ный № Am1923,Maud.3. Раз­меры: высота 69,2 см, ширина 76,2 см, тол­щина 5 см. Мате­риал и тех­ника: извест­няк; резьба. Куль­тура: Майя, клас­си­че­ский период. Дата: 770 г. н.э. Рас­копки: Йаш­чи­лан, струк­тура № 21, Мек­сика, штат Чья­пас, город Йаш­чи­лан. Бри­тан­ский музей[16]

Две дру­гие при­то­локи были изго­тов­лены в период прав­ле­ния царя Йашуна-Б’алама IV (сына Ицамнааха-Б’алама III) в под­ра­жа­ние при­то­ло­кам его матери – царицы К’аб’аль-Шоок. Согласно над­писи, сцена на при­то­локе № 17 (фото 6) изоб­ра­жает Йашуна-Б’алама IV и одну из его жен – гос­пожу Б’алам-Ix. Царь гото­вится к само­по­жерт­во­ва­нию. Он соби­ра­ется пустить кровь, прон­зив свой пенис длин­ным пер­фо­ра­то­ром (хреб­том ската), кото­рый он дер­жит перед собой. Жена царя, стоя перед ним на коле­нях, про­дер­ги­вает веревку через свой язык, чтобы извлечь кровь.

Фото 7. При­то­лока № 15, изоб­ра­жа­ю­щая гос­пожу Вак Туун во время риту­ала кро­во­пус­ка­ния. Музей­ный № Am1923,Maud.1. Раз­меры: высота 87,6 см, ширина 82,6 см, тол­щина 10,7 см. Мате­риал и тех­ника: извест­няк; резьба. Куль­тура: Майя, клас­си­че­ский период. Дата: 770 г. н.э. Рас­копки: Йаш­чи­лан, струк­тура № 21, Мек­сика, штат Чья­пас, город Йаш­чи­лан. Бри­тан­ский музей[17]

При­то­лока № 15 изоб­ра­жает гос­пожу Вак Туун во время риту­ала кро­во­пус­ка­ния, повто­ряя сюжет при­то­локи № 25 (см. фото 5), на кото­рой запе­чат­лено виде­ния царицы К’аб’аль-Шоок. Гос­пожа Вак Туун дер­жит кор­зину с при­над­леж­но­стями, исполь­зу­е­мыми для само­по­жерт­во­ва­ния: хреб­том ската, верев­кой и окро­вав­лен­ной бума­гой. Из уста­нов­лен­ной перед гос­по­жой чаши, кото­рая также содер­жит полоски бумаги, воз­ни­кает виде­ние змея. Из его пасти появ­ля­ется пре­док, с кото­рым гос­пожа свя­за­лась во время ритуала.

Сюжет при­то­лок № 25 и 15 поз­во­ляет пред­по­ло­жить, что элита майя посред­ством кро­во­пус­ка­ния могла уста­нав­ли­вать связь со сво­ими пред­ками (людьми той же крови).

По дан­ным Диего де Ланды, юка­тан­ские жен­щины «не при­ме­няли этих кро­во­про­ли­тий, хотя они были доста­точно набожны». Они «все­гда нама­зы­вали лицо идо­лов» кро­вью живот­ных, рыб и птиц.

«У неко­то­рых живот­ных выры­вали сердце и его при­но­сили в жертву, дру­гих целыми, одних живыми, дру­гих мерт­выми, одних сырыми, дру­гих варе­ными, – отме­чает Диего де Ланда. – Они делали также боль­шие при­но­ше­ния хле­бом и вином и всеми видами куша­ний и напит­ков, кото­рые они упо­треб­ляли.
Чтобы делать эти жерт­во­при­но­ше­ния, во дво­рах хра­мов были воз­двиг­нуты узор­ные дере­вян­ные воз­вы­ше­ния (unos altos maderos y labrados y enhiesto), и около сту­пе­нек храма у них был круг­лый широ­кий пье­де­стал (una peana) и посре­дине камень в четыре или пять пядей высо­той, немного обте­сан­ный. Наверху лест­ниц храма был дру­гой такой же пье­де­стал»[18].

Фото 8. Чело­ве­че­ское жерт­во­при­но­ше­ние. Мад­рид­ский кодекс

По сви­де­тель­ству Диего де Ланды, майя по кален­дар­ным празд­ни­кам обычно при­но­сили в жертву живот­ных. Чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния они совер­шали только в осо­бых случаях:

«…Из-за какого-либо несча­стия или опас­но­сти жрец или чиланы (жрецы, кото­рые спе­ци­а­ли­зи­ро­ва­лись на про­ро­че­ствах – Ф.Ó.) при­ка­зы­вали им при­не­сти в жертву людей. В этом участ­во­вали все, чтобы купить рабов; или же неко­то­рые по набож­но­сти отда­вали своих детей (sus hijitos), кото­рых очень услаж­дали до дня и празд­ника их [жерт­во­при­но­ше­ния] и очень обе­ре­гали, чтобы они не убе­жали или не осквер­ни­лись каким-либо плот­ским гре­хом. Между тем их водили из селе­ния в селе­ние с тан­цами, они помо­гали жре­цам, чила­нам и дру­гим долж­ност­ным лицам.
Когда насту­пал день, они соби­ра­лись во дворе храма, и если его над­ле­жало при­не­сти в жертву стрель­бой из лука, его раз­де­вали догола, мазали тело лазу­рью, и оде­вали ему убор (una coroca) на голову. При­бли­зив­шись к демону, народ испол­нял тор­же­ствен­ный танец с ним, все с луками и стре­лами, вокруг столба, и, тан­цуя, под­ни­мали его на нем и при­вя­зы­вали, все время тан­цуя и все смотря на него. Под­ни­мался нечи­стый жрец (el suzio del sacerdote), оде­тый и со стре­лой; была ли это жен­щина или муж­чина, ранил его скром­ную часть, извле­кал кровь, спус­кался и сма­зы­вал ею лицо демона, сде­лав опре­де­лен­ный сиг­нал тан­цу­ю­щим. Они начи­нали пус­кать в него стрелы по оче­реди, когда тан­цуя про­хо­дили с быст­ро­той; сердце же его было отме­чено белым зна­ком, и таким обра­зом они пре­вра­щали всю его грудь в мишень, выгля­дев­шую], как щетина из стрел.
Если должны были ему вырвать сердце, его при­во­дили во двор с боль­шой пыш­но­стью, в сопро­вож­де­нии народа, выма­зан­ного лазу­рью и в его голов­ном уборе (su coroza). Затем его при­во­дили к круг­лому воз­вы­ше­нию, кото­рое было местом при­не­се­ния жертв. Жрец и его слу­жи­тели мазали этот камень в голу­бой цвет и изго­няли демона, очи­щая храм. Чаки брали несчаст­ного, кото­рого при­но­сили в жертву, с боль­шой поспеш­но­стью клали его спи­ной на этом камень и хва­тали его за руки и за ноги все четыре, так что его пере­ги­бали попо­лам. Тогда након-палач под­хо­дил с камен­ным ножом нано­сил ему с боль­шим искус­ством и жесто­ко­стью рану между реб­рами левого бока, ниже соска, и тот­час помо­гал ножу рукой. Рука схва­ты­вала сердце, как ярост­ный тигр, выры­вала его живым. Затем он на блюде (un plato) пода­вал его жрецу, кото­рый очень быстро шел и мазал лица идо­лам этой све­жей кро­вью.
В дру­гих слу­чаях это жерт­во­при­но­ше­ние совер­шали на камне наверху лест­ниц храма (grada alta) и тогда сбра­сы­вали тело уже мерт­вое, чтобы оно ска­ти­лось по сту­пень­кам. Его брали внизу слу­жи­тели и сди­рали всю кожу цели­ком, кроме рук и ног, и жрец, раз­дев­шись догола, оку­ты­вался этой кожей. Осталь­ные тан­це­вали с ним, и было это для них делом очень тор­же­ствен­ным.
Этих при­не­сен­ных в жертву сообща они имели обы­чай погре­бать во дворе храма или иначе съе­дали их, раз­де­лив среди тех, кто заслу­жил (que alcancavan), и между сеньо­рами, а руки и ноги и голова при­над­ле­жали жрецу и слу­жи­те­лям. Этих при­не­сен­ных в жертву они счи­тали свя­тыми. Если они были рабами, взя­тыми в плен на войне, их сеньор брал кости, чтобы извле­кать во время тан­цев как тро­фей в знак победы. В дру­гих слу­чаях они бро­сали живых людей в коло­дец Чичен-Ицы, пола­гая, что они вый­дут на тре­тий день, хотя они нико­гда более не появ­ля­лись»[19].

Фото 9. Чело­ве­че­ское жерт­во­при­но­ше­ние. Рекон­струк­ци­он­ный рису­нок настен­ной рос­писи в зда­нии 2D-8 (Храм вои­нов в Чичен-Ице). Автор: Энн Акс­телл Мор­рис (Ann Axtell Morris)[20]

Одна из стен Храма вои­нов в цере­мо­ни­аль­ном ком­плексе Чичен-Ицы (Юка­тан, Мек­сика) была укра­шена рос­пи­сью, кото­рая пока­зы­вает ритуал выры­ва­ния сердца (фото 9). Как и на при­то­ло­ках № 25 и 15 из Йаш­чи­лана (см. фото 5 и 7), собы­тие про­ис­хо­дит в при­сут­ствии Змея, кото­рый обви­вает и жертву, и жреца, воз­вы­ша­ясь над ними своей пер­на­той головой.

---