Место захоронения погребального контейнера

КУЛЬТ ГРИБОВ
1. Жерт­во­при­но­ше­ния в Месо­аме­рике
1.2. Жерт­во­при­но­ше­ния ацтеков

1.2.7. Погре­бе­ние пра­ви­те­лей и знати, окон­ча­ние

Место захо­ро­не­ния погре­баль­ного контейнера

«В общих чер­тах месо­аме­ри­кан­ский обы­чай состоял в том, чтобы хоро­нить мерт­вых в тех местах, где, как счи­та­лось, душа могла легко начать свое путе­ше­ствие или где останки сохра­няли полез­ную силу для род­ствен­ни­ков», – ука­зы­вает мек­си­кан­ский архео­лог Лео­нардо Лопес Лухан (Leonardo López Luján, родился в 1964 г.), сын Альфредо-Федерико Лопеса Остина. «Эти места, – пишет он, – соот­вет­ство­вали неко­то­рым из основ­ных пре­дель­ных зон натив­ного кос­мо­ви­де­ния. Как пись­мен­ные источ­ники, так и архео­ло­ги­че­ские сви­де­тель­ства гово­рят о том, что лица выс­шего ранга были захо­ро­нены в пеще­рах, в патио двор­цов и в основ­ном кор­пусе плат­форм, баз и пира­мид»[1]. Сле­дует отме­тить, что Лео­нардо Лопес явля­ется руко­во­ди­те­лем архео­ло­ги­че­ского Про­екта Вели­кого храма и, помимо дру­гих тем, на про­тя­же­нии мно­гих лет иссле­дует про­блему мест захо­ро­не­ния пра­ви­те­лей Ацтек­ской импе­рии. Между тем мек­си­кан­ским архео­ло­гам до сих пор не посчаст­ли­ви­лось найти ни одного погре­бе­ния импе­ра­тора мешиков.

Момент смерти импе­ра­тора имел боль­шое поли­ти­че­ское зна­че­ние, поскольку в его руках была сосре­до­то­чена вся власть в стране и она должна была перейти к новому пра­ви­телю. Кроме того, смерть импе­ра­тора имела огром­ное кос­мо­ло­ги­че­ское зна­че­ние. Он рас­це­ни­вался как пер­сона, наи­бо­лее близ­кая к Уици­ло­по­чтли. Его отсут­ствие срав­ни­ва­лось с затме­нием солнца, с тьмой. Воз­ник­но­ве­ние нового пра­ви­теля было воз­вра­ще­нием света. При этом мощ­ной боже­ствен­ной силой в своих пред­став­ле­ниях ацтеки наде­ляли и само тело импе­ра­тора. И оно тре­бо­вало к себе повы­шен­ного вни­ма­ния как при жизни, так и после смерти[2].

Све­де­ния о погре­баль­ных обря­дах импе­ра­то­ров содер­жатся в исто­ри­че­ских источ­ни­ках, таких, как: «Мемо­ри­алы» Мото­ли­нии; работы Фран­сиско Сер­ван­теса де Сала­сара (Francisco Cervantes de Salazar, 1514? – 1575) – испан­ского лите­ра­тора и рек­тора Коро­лев­ского и Пап­ского уни­вер­си­тета Мек­сики; «Исто­рия Индий Новой Испа­нии» (1579) монаха-доминиканца Диего Дюрана (1537 – 1588); «Мек­си­кан­ская хро­ника» (1598) ацтека Фер­нандо де Аль­ва­радо Тесо­со­мока (1520⁄1530 – 1610), а также уте­рян­ный ныне месо­аме­ри­кан­ский кодекс начала XVI в. с услов­ным назва­нием Хро­ника Х (Crónica X). Она послу­жила источ­ни­ком для сочи­не­ний Фер­нандо де Аль­ва­радо Тесо­со­мока, Диего Дюрана, кото­рые позже были исполь­зо­ваны мети­сом Хуа­ном де Това­ром (1547 – 1626) и монахом-иезуитом Хосе де Ако­стой (1540 – 1600) и явля­ются одними из основ­ных источ­ни­ков пись­мен­ной инфор­ма­ции о доис­пан­ской Мек­сике[3]. Однако дан­ные о местах захо­ро­не­ния кон­тей­не­ров с пра­хом импе­ра­то­ров крайне скудны.

Так, у Мото­ли­нии есть лишь упо­ми­на­ние о том, что пепел пра­ви­те­лей был погре­бен в хра­мах. В рабо­тах дру­гих хро­ни­стов име­ется более подроб­ная инфор­ма­ция, хотя вре­ме­нами она противоречива.

Согласно Фран­сиско Сер­ван­тесу де Сала­сару, храмы на вер­шине плат­форм были заре­зер­ви­ро­ваны для тла­то­ани. «Свя­тыни, – сооб­щает он, – слу­жили местами погре­бе­ния для пра­ви­те­лей, потому что дру­гие были погре­бены в земле – вокруг хра­мов и в их патио».

О похо­ро­нах Мон­те­сумы I (1440 – 1469) известно из «Исто­рии Индий Новой Испа­нии» Диего Дюрана. Он пишет, что «были про­ве­дены обыч­ные погре­баль­ные цере­мо­нии, кото­рые делают для гос­под, подоб­ные тем, кото­рые пола­га­ются всем царям и пра­ви­те­лям земель, с их при­но­ше­ни­ями и подар­ками, в соот­вет­ствии с их исполь­зо­ва­нием и обы­чаем, уби­вая мно­гих рабов и людей в услу­же­нии, пола­гая, что они будут слу­жить в дру­гой жизни, хороня с ним боль­шую часть его сокро­вищ, зары­вая в землю в патио его соб­ствен­ного дома, где сей­час нахо­дятся коро­лев­ские дома»[4].

Инфор­ма­ция о погре­баль­ных обря­дах трех импе­ра­то­ров – Ашай­я­катля, Тисока и Ауиц­отля – немного яснее.

Диего Дюран сооб­щает, что о смерти Ашай­я­катля (1469 – 1481) были уве­дом­лены тла­то­ани сосед­них горо­дов и в первую оче­редь Тес­коко и Тла­ко­пана. Эти двое пра­ви­те­лей были самыми важ­ными, поскольку их города вме­сте с Тено­чтит­ла­ном обра­зо­вали Трой­ствен­ный союз. Они пер­выми высту­пили с речами и сде­лали очень бога­тые при­но­ше­ния. Напри­мер, пра­ви­тель Тес­коко пре­под­нес четы­рех рабов, золо­тое лабре, пару оре­хер, нари­геру, золо­тую корону, два брас­лета, нако­неч­ники стрел, перья раз­ных птиц, накидки, оже­ре­лья, пояс, обувь и др. На погре­баль­ное фардо импе­ра­тора было поме­щено четыре оде­я­ния, одно поверх дру­гого. Каж­дое из них пред­став­ляло бога: пер­вое – Уици­ло­по­чтли; вто­рое – Тла­лока; тре­тье – Йоуа­лауа, а чет­вер­тое – Кецаль­ко­атля. После похо­рон­ных песен, под­но­ше­ния цве­тов и копала тело было кре­ми­ро­вано перед идо­лом Уици­ло­по­чтли[5]. «После убий­ства всех муж­чин и женщин-рабов, и кар­ли­ков, и гор­бу­нов, – ино­гда пре­вы­ша­ю­щих от пяти­де­сяти до шести­де­сяти чело­век, – кровь была бро­шена на огонь, кото­рая пога­сила горя­щий пепел, – пишет Дюран. – Могиль­щики собрали все это, вырыли яму у ног Уици­ло­по­чтли и похо­ро­нили его там со всеми серд­цами мерт­вых, вме­сте с бога­тыми укра­ше­ни­ями, перьями и ман­ти­ями, кото­рые ему были при­не­сены»[6].

Фото 1[6a]. Похо­роны царя Тесо­со­мока. Сцена № 80. Про­ри­совка. Кодекс Шолотля (Codicé Xolotl). Объем: 6 листов. Раз­меры листа: 42×48 см. Мате­риал: амат­ная бумага. Время созда­ния: до 1542 г. Язык: нау­атль. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Франции

Схо­жие цере­мо­нии изоб­ра­жены в сцене № 80 из Кодекса Шолотля (фото 1), кото­рая посвя­щена смерти царя Тесо­со­мока в 1424 г. или 1426 г. Он пра­вил могу­ще­ствен­ным госу­дар­ством тепа­не­ков, сто­ли­цей кото­рого был город Аска­по­цалько. Под вла­стью Аска­по­цалько мешики-ацтеки нахо­ди­лись до 1428 г. и поэтому вполне могли заим­ство­вать погре­баль­ные обы­чаи тепанеков.

Похо­роны Тисока (1481 – 1486), по дан­ным Аль­ва­радо Тесо­со­мока, про­во­ди­лись по тому же про­то­колу, что и похо­роны преды­ду­щих пра­ви­те­лей, и в при­сут­ствии прин­ци­па­лов. Импе­ра­тора одели, оку­тали сава­ном и омыли синей водой. Его кре­ми­ро­вали, а затем жрец, оде­тый в синее, окро­пил пепел. Тисока погребли (enterrado – букв. «зарыли в землю») у ног Уици­ло­по­чтли, в его храме. Согласно вер­сии Дюрана, Тисок был сожжен перед Уици­ло­по­чтли жре­цами, лица и обна­жен­ные тела кото­рых были окра­шены в чер­ный цвет[7].

Фото 2[8]. Пред­ста­ви­тели выс­шей знати совер­шают при­но­ше­ния во время погре­баль­ных цере­мо­ний для Ауиц­отля. Стра­ница 298, фраг­мент. Исто­рия Индий Новой Испа­нии (Кодекс Дюрана). Тип объ­екта: ману­скрипт. Автор: Диего Дюран (Diego Durán, 1537 – 1587). Дата: 1579 г. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Испа­нии, Мадрид

Похо­роны Ауиц­отля (1486 – 1502) Диего Дюран и Аль­ва­радо Тесо­со­мок опи­сы­вают схо­жим обра­зом. Гранды на своих пле­чах отнесли его к Уици­ло­по­чтли, т.е. к Вели­кому храму, где он был при­нят жре­цами. Пока фардо импе­ра­тора горело на погре­баль­ном костре, жгли ладан, музы­канты играли тра­ур­ную музыку, а жрецы совер­шали жерт­во­при­но­ше­ния. Останки импе­ра­тора и при­но­ше­ния, кото­рые не были сожжены, погребли рядом с Куа­у­ши­калько[9] (плат­фор­мой для кремации).

Фото 3. Кре­ма­ция Ауиц­отля. Лист 128v. Кодекс Товара. Тип доку­мента: ману­скрипт. Мате­ри­алы: бумага, аква­рель. Языки: испан­ский, нау­атль. Автор: монах-иезуит Хуан де Товар (Juan de Tovar, около 1546 г. – около 1626 г.). Время и место созда­ния: 1585 г., Мек­сика. Биб­лио­тека Джона Кар­тера Бра­уна, Про­ви­денс, США[10]

Согласно группе Хро­ники X, погре­баль­ное фардо и изоб­ра­же­ние Ашай­я­катля, Тисока и Ауиц­отля были под­няты на вер­шину Вели­кого храма для кре­ма­ции. «Нет сомне­ний в том, – утвер­ждает Лео­нардо Лопес, – что они были погре­бены в храме бога-покровителя меши­ков или в Куа­у­ши­калько»[11].

Вер­сии о смерти и месте погре­бе­ния послед­него доис­пан­ского импе­ра­тора Мон­те­сумы II (Моте­ку­сомы II), кото­рый нахо­дился в плену у Эрнана Кор­теса, про­ти­во­ре­чивы. Кон­ки­ста­дор Бер­наль Диас де Касти­льо в «Прав­ди­вой исто­рии заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» сооб­щает сле­ду­ю­щее. После резни, устро­ен­ной испан­цами под руко­вод­ством Педро де Аль­ва­радо в Вели­ком храме на празд­нике Тош­катль, в Тено­чтит­лане нача­лось вос­ста­ние. Мешики в тече­ние несколь­ких дней ата­ко­вали дво­рец Ашай­я­катля, в кото­ром квар­ти­ро­вали испанцы, содер­жа­лись залож­ники и сам Мон­те­сума. Кон­ки­ста­доры с тру­дом сдер­жи­вали их натиск. Тогда Эрнан Кор­тес решил ата­ко­вать Вели­кий храм, пре­красно пони­мая, что взя­тие и под­жог глав­ного храма у меши­ков и дру­гих индей­ских наро­дов обо­зна­чает победу над вра­гом и его под­чи­не­ние. Кон­ки­ста­до­ром уда­лось про­рваться к храму, под­жечь его свя­ти­лища и сбро­сить уста­нов­лен­ных там идо­лов. Но взя­тие глав­ного храма не дало ожи­да­е­мого резуль­тата. Кон­ки­ста­до­рам при­шлось отсту­пить и вер­нуться во дво­рец Ашай­я­катля. На сле­ду­ю­щий день атаки меши­ков воз­об­но­ви­лись с новой силой. Когда поло­же­ние стало кри­ти­че­ским, Кор­тес потре­бо­вал, чтобы Мон­те­сума обра­тился к сво­ему народу. В раз­гар боя он вышел к пара­пету плос­кой крыши дворца Ашай­я­катля и попы­тался уго­во­рить пред­во­ди­те­лей вос­ста­ния пре­кра­тить бое­вые дей­ствия, ибо в этом слу­чае испанцы обе­щали поки­нуть Тено­чтит­лан. Мешики с почте­нием выслу­шали Мон­те­суму, но отве­тили ему отказом.

Фото 4. Кодекс Мон­те­сумы. Тип объ­екта: пик­то­гра­фи­че­ский доку­мент. Мате­риал и раз­меры: полоса амат­ной бумаги в двух фраг­мен­тах, 250×20 см. Время созда­ния: конец XVI – начало XVII в. Наци­о­нальна биб­лио­тека антро­по­ло­гии и исто­рии, Мехико[12]

«И лишь они закон­чили раз­го­ва­ри­вать, пишет Бер­наль Диас, – тот­час мешики мет­нули столь много кам­ней и дро­ти­ков, а наши, при­кры­ва­ю­щие Моте­ку­сому круг­лыми щитами, пре­не­брегли в тот момент своим дол­гом защи­щать его, поскольку видели, что во время его раз­го­вора с меши­ками не было воен­ных дей­ствий, и в Моте­ку­сому попали три камня: один – в голову, дру­гой – в руку, а тре­тий – в ногу; и мы, поло­жив его, про­сили лечиться и под­кре­питься, гово­рили ему это доб­ро­же­ла­тельно, но он не хотел, а вскоре неожи­данно при­шли нам ска­зать, что он умер»[13].

Фото 5. Плен­ный Мон­те­сума с верев­кой на шее обра­ща­ется к вос­став­шему народу. Кодекс Мон­те­сумы, фраг­мент[14]

Для изве­ще­ния о смерти Мон­те­сумы Кор­тес велел осво­бо­дить одного из самых важ­ных жре­цов, а также вид­ного санов­ника. Они должны были сооб­щить новому импе­ра­тору, кото­рого звали Куит­ла­уак, и его вое­на­чаль­ни­кам, что испанцы готовы выдать тело для тор­же­ствен­ного погре­бе­ния. Кроме того, послан­ники должны были пере­дать меши­кам, что «если теперь не про­изой­дет зами­ре­ния, то весь город ужасно попла­тится». С телом испанцы отпра­вили боль­шое коли­че­ство знат­ных меши­ков и жре­цов, быв­ших у них в плену.  «Но… собы­тия от этого мало изме­ни­лись, – заме­чает Бер­наль Диас. – Правда, при виде уби­того раз­да­лись крики горя, завы­ва­ния и при­чи­та­ния, но уже в сле­ду­ю­щий момент штурм воз­об­но­вился с еще боль­шим оже­сто­че­нием»[15].

Эту же вер­сию смерти Мон­те­сумы изла­гает и сам Эрнан Кор­тес во вто­ром письме-реляции импе­ра­тору Карлу V. Однако ни ацтеки, ни кон­ки­ста­доры, ни испан­ские хро­ни­сты не верили в смерть Мон­те­сумы от рук меши­ков. «Вполне веро­ятно, что именно кон­ки­ста­доры убили Моте­ку­сому II и дру­гих, поскольку он уже не мог воз­дей­ство­вать на меши­ков и необ­хо­ди­мость в нем и дру­гих пленниках-заложниках отпала, они стали опас­ной обу­зой». Так счи­тает про­фес­сор Д.Н. Его­ров, пере­вод­чик и ком­мен­та­тор «Прав­ди­вой исто­рии заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» Бер­наля Диаса де Касти­льо. По его дан­ным, Мон­те­сума II был убит кон­ки­ста­до­рами в период с 7 по 10 июля 1520 г. В своих ком­мен­та­риях Д.Н. Его­ров при­во­дит еще несколько вер­сий смерти и погре­бе­ния импе­ра­тора[16].

Так, Фран­сиско де Аги­ляр, быв­ший на месте собы­тий сол­дат Кор­теса, впо­след­ствии став­ший мона­хом, в «Крат­ком сооб­ще­нии о заво­е­ва­нии Новой Испа­нии» рас­ска­зы­вает, что неко­то­рые индейцы, штур­мо­вав­шие двор­цо­вый ком­плекс Ашай­я­катля, не были меши­ками и не узнали Мон­те­суму, при­кры­того щитом охра­няв­шего его кон­ки­ста­дора. И лишь щит был немного убран, чтобы он мог обра­титься к индей­цам, как один круг­лый камень попал ему в лоб. Вече­ром ране­ного Мон­те­суму и дру­гих весьма знат­ных меши­ков, плен­ных, как и он, «Кор­тес с согла­сия своих капи­та­нов при­ка­зал убить, не щадя никого». Трупы уби­тых были выбро­шены за пре­делы двор­цо­вого ком­плекса Ашай­я­катля, где их уви­дели мешики и с гром­ким пла­чем погребли согласно своим зако­нам и обычаям.

Диего Дюран в «Исто­рии Индий Новой Испа­нии» сооб­щает, что Кор­тес заста­вил Мон­те­суму под­няться на плос­кую крышу двор­цо­вого ком­плекса Ашай­я­катля и попы­таться как-то успо­ко­ить меши­ков. Бой момен­тально пре­кра­тился, но мир­ного раз­го­вора не полу­чи­лось. В адрес Мон­те­сумы посы­па­лись угрозы и руга­тель­ства. Ведь был уже избран новый вер­хов­ный пра­ви­тель. И тут неожи­данно один из индей­цев сильно бро­сил камень, попав­ший Мон­те­суме в лоб. «…И хотя Моте­ку­сома был ранен, его жизнь нахо­ди­лась вне опас­но­сти… Дру­гие же гово­рят, что он был одно­вре­менно ранен в ногу стре­лой… Когда же остав­ши­еся в живых испанцы бежали из Мешико [в «Ночь печали»]… при­шли мешики во дво­рец [Аша­я­катля] искать Моте­ку­сому, чтобы нака­зать его, и, бродя в поис­ках по ком­на­там, нашли его мерт­вым с цепью на ногах и пятью ноже­выми ранами в груди, и вме­сте с ним мно­гих своих пле­нен­ных испан­цами санов­ни­ков и сеньо­ров, и среди них Какаму [(Кака­ма­цина)], всех уби­тых кинжалами…».

Фото 6. Испанцы бро­сают уби­тых Мон­те­суму и Ицка­у­цина в воды канала. Фото 7[17]. Мешики заби­рают тело Мон­те­сумы и сжи­гают на погре­баль­ном костре у под­но­жия храма в Кополько. Лист 40v, фраг­менты. Все­об­щая исто­рия вещей Новой Испа­нии (Historia General de las Cosas de Nueva España), или Фло­рен­тий­ский кодекс. Книга XII: Заво­е­ва­ние Мек­сики.  Тип объ­екта: ману­скрипт. Мате­ри­алы: чер­нила на бумаге. Раз­меры листа: 31,0×21,2 см. Автор: фран­цис­кан­ский монах Бер­нар­дино де Саа­гун (Bernardino de Sahagún, 1499 – 1590). Время созда­ния: 1575 – 1577 гг. Биб­лио­тека Медичи Лау­рен­ци­ана, Фло­рен­ция, Италия

Бер­нар­дино де Саа­гун во «Все­об­щей исто­рии вещей Новой Испа­нии» ничего не сооб­щает ни о раз­го­воре на крыше, ни о ране­нии Мон­те­сумы. Со слов своих инфор­ман­тов – индей­цев из Тла­те­лолько, он утвер­ждает, что кон­ки­ста­доры убили Мон­те­суму II и Ицка­у­цина. В Книге XII в главе XXIII Саа­гун рас­ска­зы­вает, «как убив Моте­ку­сому и глав­ного знат­ного из Тла­те­лолько, испанцы при­несли и бро­сили их тела у ворот стро­е­ний, в кото­рых они находились»:

«Через четыре дня после того, как был остав­лен храм [Уици­ло­по­чтли], испанцы при­шли [из двор­цо­вого ком­плекса Аша­я­катля] и бро­сили тела уби­тых Моте­ку­сомы и Ицка­у­цина на берегу [канала] с водой в месте, назы­вав­шемся Тео­айок, там было искус­ное изоб­ра­же­ние чере­пахи из камня; этот камень был очень похож на чере­паху. И когда их уви­дели, когда узнали, что один из них – Моте­ку­сома, а дру­гой – Ицка­у­цин, то под­няли на руках Моте­ку­сому и отнесли его [к свя­ти­лищу] в одно место, назы­вав­ше­еся Кополько. Там поме­стили его на дрова погре­баль­ного костра, затем под­несли огонь, разо­жгли огонь. И вот затре­щало пламя, раз­бра­сы­вая искры, и взмет­ну­лось ввысь длин­ными языками…».

Таким обра­зом, в отли­чие от своих пред­ше­ствен­ни­ков, Мон­те­сума II не полу­чил похо­рон­ных цере­мо­ний, соот­вет­ству­ю­щих его зва­нию, из-за осо­бых обсто­я­тельств его смерти. Что каса­ется кон­крет­ного места погре­бе­ния пепла Мон­те­сумы, то Лео­нардо Лопес при­во­дит три вер­сии. По дан­ным Диего Дюрана, его тело было кре­ми­ро­вано без чести и тор­же­ствен­но­сти, а останки были захо­ро­нены во внут­рен­нем дворе его дома. Аль­ва­радо Тесо­со­мок утвер­ждает, что их взяли в «дом суе­ве­рия tetzahuitl Уици­ло­по­чтли». Ано­ним­ный автор сооб­щает, что тело импе­ра­тора было отне­сено в храм, кото­рый упал и горел (в резуль­тате атаки кон­ки­ста­до­ров). Они сожгли его, а затем его останки были выпиты прин­ци­па­лами[18]. Это сви­де­тель­ство опуб­ли­ко­вано в мате­ри­але «Обы­чаи, празд­ники, погре­бе­ния и раз­лич­ные спо­собы исхода индей­цев Новой Испа­нии 1945 года в Тла­ло­кан» мек­си­кан­ским исто­ри­ком Феде­рико Гоме­сом де Оро­ско (1891 – 1962)[19].

Лео­нардо Лопес пишет, что с телами умер­ших чле­нов цар­ской семьи посту­пали так же, как с телами импе­ра­то­ров. В при­мер он при­во­дит два сооб­ще­ния Диего Дюрана. Так, Тла­ка­елеля (брата-близнеца Мон­те­сумы I), самого извест­ного сиуа­ко­атля в исто­рии Мек­сики, погребли «рядом с гроб­ни­цами царей». Вто­рой при­мер каса­ется трех бра­тьях Мон­те­сумы II, уби­тых в бою. В отсут­ствие смерт­ных остан­ков три ста­туи бра­тьев были выре­заны и сожжены перед изоб­ра­же­нием Уици­ло­по­чтли. Их пепел похо­ро­нили в куа­у­ши­калли.

Лео­нардо Лопес счи­тает, что для Аколь­у­а­кана (Acolhuacan) – реги­она, сто­ли­цей кото­рого являлся Тес­коко, была харак­терна погре­баль­ная прак­тика, ана­ло­гич­ная той, кото­рая суще­ство­вала в Тено­чтит­лане. При этом он ссы­ла­ется на Фер­нандо де Альву Ишт­лиль­шо­читля, кото­рый сооб­щает, что Неса­у­аль­пилли был кре­ми­ро­ван и что золо­той сун­дук, содер­жа­щий его пепел, был похо­ро­нен в Вели­ком храме Тес­коко[20].

Фото 8. Неса­у­аль­пилли (Nezahualpilli – «Постя­щийся Принц», 1463 – 1515 гг.) – тла­то­ани Тес­коко в 1472—1515 гг., сын тла­то­ани Тес­коко Неса­у­аль­кой­отля. Лист 108r, фраг­мент. Кодекс Ишт­лиль­шо­читля (Codex Ixtlilxochitl). Тип объ­екта: ману­скрипт. Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный № Mexicain 65–71. Объем: 122 листа. Раз­меры листа: 21×31 см. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Язык: испан­ский. Дата созда­ния: 1550 г. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Фран­ции, Париж[21]

Похо­роны Неса­у­аль­пилли (фото 9) были гран­ди­оз­ными. Он умер в 1515 г. после 44 лет прав­ле­ния Тес­коко – вто­рого по вели­чине и вли­я­нию города-государства Ацтек­ской импе­рии после Тено­чтит­лана. Поэтому на его похо­роны при­были сам импе­ра­тор Мон­те­сума II и выс­шие санов­ники Тено­чтит­лана. При себе они имели рос­кош­ный пода­рок – два­дцать рабов для жерт­во­при­но­ше­ния. «Посоль­ства при­хо­дили в Тес­коко ото­всюду, – отме­чает Мишель Гро­лиш. – Около двух­сот рабов-мужчин и при­мерно сто рабынь было при­не­сено в жертву – для того, чтобы слу­жить королю на том свете, и для того, чтобы он не уми­рал один, чтобы его смерть была смер­тью неко­его мик­ро­кос­моса, кон­цом малень­кой эры»[22].

 Цар­ский погре­баль­ный обряд
в изло­же­нии Фер­нандо де Альвы Иштлильшочитля

В своем иссле­до­ва­нии Лео­нардо Лопес почему-то обхо­дит вни­ма­нием похо­роны Тесо­со­мока, кото­рые подробно опи­сал цити­ру­е­мый им мек­си­кан­ский исто­рик коло­ни­аль­ной эпохи Фер­нандо де Альва Ишт­лиль­шо­читль (1578⁄1580 – 1650) в «Ска­за­нии о Неса­у­аль­кой­толе»[23]. Тесо­со­мок (Тецоцо­мок) пра­вил могу­ще­ствен­ным госу­дар­ством тепа­не­ков, цен­тром кото­рого были земли к западу от озера Тес­коко, а сто­ли­цей – город Аска­по­цалько. Под его вла­стью мешики-ацтеки нахо­ди­лись до 1428 г. По сло­вам Ишт­лиль­шо­читля, «|поря­док| этих похо­рон и погре­бе­ния будет слу­жить для вла­дык, кото­рые умрут в даль­ней­шем». То есть его сочи­не­ние фак­ти­че­ски содер­жит опи­са­ние цар­ского погре­баль­ного и поми­наль­ного обря­дов, сце­на­рий кото­рых в общих чер­тах про­дол­жал оста­ваться акту­аль­ным в послед­ние годы импе­рии. Однако логично было бы пред­по­ло­жить, что похо­роны пер­вых пра­ви­те­лей меши­ков, кото­рые нахо­ди­лись в под­чи­не­нии Аска­по­цалько, не были столь пыш­ными, как у уэй-тла­то­ани, кото­рые созда­вали и рас­ши­ряли империю.

Фото 9[24]. Похо­роны Тесо­со­мока. Сцена № 80. Про­ри­совка. Кодекс Шолотля (Codicé Xolotl). Объем: 6 листов. Раз­меры листа: 42×48 см. Мате­риал: амат­ная бумага. Время созда­ния: до 1542 г. Язык: нау­атль. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Франции

Согласно Ишт­лиль­шо­читлю, царь Тесо­со­мок умер в воз­расте 300 лет в 1424 г. Пыш­ная цере­мо­ния кре­ма­ции про­во­ди­лась в глав­ном храме Тес­коко, посвя­щен­ном Тес­кат­ли­поке, в при­сут­ствии роди­чей, дру­зей и знат­ных особ или их пред­ста­ви­те­лей, при­быв­ших почти из всех земель, горо­дов и селе­ний цар­ства. Этому пред­ше­ство­вала тра­ур­ная про­цес­сия, во главе кото­рой шли подо­ба­юще оде­тые «бла­го­род­ные мужи» со сво­ими жез­лами, кото­рые сопро­вож­дали тело царя по дороге в храм.

«…Сзади шел Тла­то­ка­ик­паль­цин [Tlatocaycpaltzin], млад­ший из сыно­вей покой­ного, со мно­гими вла­ды­ками и послами из раз­ных мест, и мно­гими бла­го­род­ными, его под­чи­нен­ными, кото­рые несли мно­же­ство зна­мен, и укра­ше­ний, и плю­ма­жей, при­над­ле­жав­ших царю, щитов и макан (дере­вян­ных палиц с тол­стым и круг­лым кон­цом – Ф.Ó.), луков и стрел, дуби­нок и копий, – пишет Ишт­лиль­шо­читль. – Все шли с пес­но­пе­нием о его смерти, дея­ниях и подви­гах, и цари, вла­дыки и посланцы со сво­ими жез­лами и зна­ками отли­чия, как уже было рас­ска­зано, шли, опла­ки­вая покой­ного. Также шли неко­то­рые рабы и слу­жи­тели царя, очень нарядно оде­тые, чтобы быть при­не­сен­ными в жертву и уме­реть со своим вла­ды­кой, хотя в то время они не были так мно­го­чис­ленны, как позже.

После того, как они при­были в храм, из его ворот вышел вер­хов­ный жрец, назы­ва­е­мый сиуа­ко­атль [Zihuacoatl] за свой сан, со всеми жре­цами храма и, с пением неко­то­рых песен по этому слу­чаю тот­час там, во дворе храма, поме­стили тело на боль­шое коли­че­ство дров из сосны–окоте, и копала, и бла­го­во­ний, и со всеми зна­ками отли­чия и укра­ше­ни­ями сожгли его, и тут же при­несли в жертву рабов, выры­вая у них сердца и бро­сая в огонь, а их тела похо­ро­нили в боль­шой могиле, и поме­стили боль­шое коли­че­ство пла­щей, перьев, укра­ше­ний, золота, маиса и дру­гих семян, и мно­же­ство еды в жертву по их порядку, каж­дую вещь перед алта­рем идола. После того, как обряды закон­чи­лись, жрецы забрали золото, укра­ше­ния и плю­мажи, и все поме­стили в свя­ти­ли­щах для укра­ше­ния идо­лов, а плащи и еду рас­пре­де­лили между жре­цами.
<…>
На сле­ду­ю­щий день, когда огонь уже погас, собрали его пепел и сло­жили в один ков­чег [arco], очень хорошо сде­лан­ный и укра­шен­ный, и его скла­ды­вали внутрь жрецы, и также поме­стили внутрь волосы, кото­рые у него сре­зали; и изва­я­ние покой­ного, очень есте­ствен­ное, сде­лан­ное со всеми зна­ками цар­ской вла­сти, с мас­кой из дерева и изу­мру­дов в есте­ствен­ную вели­чину, отде­лан­ной и поме­щен­ной, поста­вили на алтарь над ков­че­гом, сбоку от глав­ного алтаря Тес­кат­ли­поки, и после этого еще четыре дня жрецы совер­шали поми­наль­ные обряды, во время кото­рых сыно­вья и про­чие люди покой­ного при­но­сили боль­шое коли­че­ство жертв, поме­щая их на то место, где он был сожжен, и перед ков­че­гом и изва­я­нием, и на чет­вер­тый день их поми­наль­ных обря­дов при­несли в жертву неко­то­рых рабов, до пяти или шести, хотя позд­нее было по десять и более; и в послед­ний день этого месяца, когда про­шли два­дцать дней, вновь совер­шили поми­наль­ные обряды и при­несли в жертву еще одного раба, а через восемь­де­сят дней еще трех рабов, и так же через год.

Таким обра­зом умер и был похо­ро­нен тиран Тецоцо­мок, и |поря­док| этих похо­рон и погре­бе­ния будет слу­жить для вла­дык, кото­рые умрут в даль­ней­шем, хотя в том, что каса­ется чело­ве­че­ских жерт­во­при­но­ше­ний, в даль­ней­шем они были гораздо обильнее…».

Как уже отме­ча­лось, поиски захо­ро­не­ния вер­хов­ных пра­ви­те­лей меши­ков пока не увен­ча­лись успе­хом. В сере­дине 1980-х гг. архео­логи обна­ру­жили семь погре­бе­ний с остат­ками сго­рев­ших костей в Вели­ком храме на поло­вине свя­ти­лища Уици­ло­по­чтли – месте, пред­на­зна­чен­ном исклю­чи­тельно для раз­ме­ще­ния смерт­ных остан­ков пра­ви­те­лей, их род­ствен­ни­ков или жре­цов. Захо­ро­не­ния отно­сятся к кон­струк­тив­ным эта­пам II (1375 – 1427) и IVb (1469 – 1481). Сле­до­ва­тельно, останки могли при­над­ле­жать Ака­ма­пи­чтли (1375 – 1355), Уици­ли­уитлю (1396 – 1417), Чималь­по­поке (1417 – 1427) и Мон­те­суме I (1440 – 1469). Однако изу­че­ние костей и свя­зан­ных с ними при­но­ше­ний исклю­чило эту воз­мож­ность[25]. Две урны, соот­вет­ству­ю­щие одному и тому же погре­баль­ному кон­тек­сту и отно­ся­щи­еся к этапу II стро­и­тель­ства Вели­кого храма, пока­заны на фото 10 и 11.

  Фото 10. Погре­баль­ная урна с изоб­ра­же­нием Тес­кат­ли­поки. Мате­риал: камень. Время созда­ния: этап II стро­и­тель­ства Вели­кого храма (1375 – 1427). Музей Вели­кого храма, Мехико, Мек­сика[26]. Фото 11. Погре­баль­ная урна, изоб­ра­жа­ю­щая сидя­щую фигуру. Мате­ри­алы: урна – из тра­вер­тина, крышка – из обси­ди­ана. Высота: урны 16,5 см, крышки 8 см. Время созда­ния: около 1390 г. Урна была най­дена под полом храма Уици­ло­по­чтли. Музей Вели­кого храма[27]

В 2006 г. у под­но­жия Вели­кого храма был открыт моно­лит Богини Земли Тлаль­те­кутли, на кото­ром была выре­зана дата смерти импе­ра­тора Ауиц­отля. Эта находка дала архео­ло­гам надежду найти его гроб­ницу, поскольку, согласно сооб­ще­ниям Диего Дюрана и Аль­ва­радо Тесо­со­мока, импе­ра­тора похо­ро­нили именно у под­но­жия пира­миды. (Подроб­нее см.: «В поис­ках гроб­ницы импе­ра­тора Ауиц­отля».)

 Жерт­во­при­но­ше­ния на похоронах

При­ве­ден­ный обзор исто­ри­че­ских источ­ни­ков пока­зы­вает, чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния с извле­че­нием сердца сопро­вож­дали не только кален­дар­ные празд­ники и воен­ные три­умфы импе­ра­то­ров, но и погре­бе­ния пра­ви­те­лей и вель­мож, и были весьма мно­го­чис­лен­ными на похо­ро­нах монар­хов. Они сопут­ство­вали также поми­наль­ным цере­мо­ниям в тече­ние после­ду­ю­щих четы­рех лет, на про­тя­же­нии кото­рых умер­шие своей смер­тью пре­бы­вали в Миктлане.

В жертву при­но­сили не вои­нов, взя­тых в плен, а рабов и слуг, поскольку воен­но­плен­ные, по сло­вам Диего Дюрана, были только для богов[28]. Сле­до­ва­тельно, можно пред­по­ло­жить, что жерт­во­при­но­ше­ния рабов и слуг на похо­ро­нах были пред­на­зна­чены их хозя­ину. При этом энер­ге­ти­че­ские суб­стан­ции тей­о­лия и тоналли, содер­жав­ши­еся в их серд­цах и крови, уве­ли­чи­вали энер­ге­ти­че­ский потен­циал пра­ви­теля. Сердца при­не­сен­ных в жертву хоро­нили вме­сте пеп­лом пра­ви­теля или сжи­гали вме­сте с его телом на погре­баль­ном костре. Видимо, этого было доста­точно, чтобы души рабов и слуг отпра­ви­лись за своим хозя­и­ном в Микт­лан. Ведь их тела не сжи­гали, а хоро­нили в земле, в отдель­ной могиле (моги­лах). В Микт­лане при­не­сен­ные в жертву слуги ста­но­ви­лись спут­ни­ками хозя­ина в его путе­ше­ствии по Под­зем­ному миру, про­дол­жая выпол­нять свои обя­зан­но­сти. Помимо слуг, в жертву при­но­си­лись уродцы и кар­лики, жив­шие при дворе. Они, веро­ятно, были нужны для раз­вле­че­ния хозяина.

Исходя из этих пред­став­ле­ний, можно сде­лать вывод, что умер­шие люди путе­ше­ство­вали по Микт­лану не как бес­те­лес­ные сущ­но­сти. Их души имели чело­ве­че­ское тело, нуж­да­ю­ще­еся в пита­нии и уходе. При этом оно было уяз­вимо для опас­но­стей Под­зем­ного мира. Чем больше покой­ный соби­рал тоналли и тей­о­лии во время похо­рон и поми­нок, чем больше за ним отправ­ля­лось слуг, тем больше была веро­ят­ность того, что он достиг­нет послед­него, девя­того уровня Микт­лана и что путь к нему будет легче.

Коли­че­ство при­не­сен­ных в жертву рабов и слуг зави­село от соци­аль­ного ста­туса умер­шего. Так, Диего Дюран упо­ми­нает, что во время похо­рон Ауиц­отля было при­не­сено в жертву 200 рабов. Кроме того, были убиты жрец, помоль­щицы зерна и вообще люди, кото­рые слу­жили ему при жизни[29].

Вопрос о том, жерт­во­вали ли люди, при­сут­ство­вав­шие на похо­ро­нах, свою кровь покой­ному, оста­ется неяс­ным. В пост­кон­кист­ских хро­ни­ках об этом ничего не гово­рится. При­нято счи­тать, что кровь в ходе риту­ала кро­во­пус­ка­ния обычно жерт­во­ва­лась богам, напри­мер, в рам­ках кален­дар­ных празд­ни­ков. Однако в пуб­ли­ка­ции Феде­рика Гомеса де Оро­ско «Обы­чаи, празд­ники, погре­бе­ния…» ука­зы­ва­ется, что кровь жерт­во­ва­лась живыми, умер­шими или боль­ными. Суще­ствует пред­по­ло­же­ние, что ритуал кро­во­пус­ка­ния (само­по­жерт­во­ва­ния) совер­шался только во время поми­нок по усоп­шему на празд­нике поми­но­ве­ния мерт­вых. В хро­ни­ках отме­ча­ется, что на этом празд­нике фигуры пред­ков мазали кро­вью. Воз­можно, это – един­ствен­ное упо­ми­на­ние в источ­ни­ках, кото­рое свя­зы­вает прак­тику кро­во­пус­ка­ния с похо­ро­нами. Между тем среди погре­баль­ных при­но­ше­ний, най­ден­ных архео­ло­гами, очень часто встре­ча­ются остатки пер­фо­ра­то­ров из кости. По сло­вам Диего Дюрана, эти инстру­менты исполь­зо­ва­лись только один раз, а потом выбра­сы­ва­лись. Согласно Кодексу Бади­ано (Códice Badiano), такие пер­фо­ра­торы также при­ме­ня­лись в меди­цине. При забо­ле­ва­ниях суста­вов пора­жен­ную часть про­ка­лы­вали костью ягу­ара, или пумы, или костью орла. Поэтому умер­шему мог пона­до­биться такой пер­фо­ра­тор в «загроб­ной» жизни. Есть и дру­гая интер­пре­та­ция обы­чая вклю­чать пер­фо­ра­торы из кости в состав при­но­ше­ний. В соот­вет­ствии с ней пер­фо­ра­торы пред­на­зна­ча­лись для риту­а­лов кро­во­пус­ка­ния, кото­рые пра­ви­тель будет про­во­дить для покло­не­ния богам после смерти[30].

Похо­роны и поминки людей, не отно­сив­шихся к пред­ста­ви­те­лям знати и, в част­но­сти, про­сто­на­ро­дья, про­хо­дили без чело­ве­че­ских жерт­во­при­но­ше­ний. Поэтому их «души» были более уяз­вимы для опас­но­стей Под­зем­ного мира. И веро­ят­ность исчез­нуть по пути к девя­тому уров­няю Микт­лана для них была осо­бенно велика. Видимо, близ­кие умер­ших могли как-то помочь им, только жерт­вуя свою кровь на празд­нике поми­но­ве­ния мерт­вых, когда они мазали ею ста­туи покойных.

В то же время, по сви­де­тель­ству Кодекса Малья­бекки[31], ацтеки регу­лярно жерт­во­вали свою кровь вла­дыке Миктлана.

Фото 1[32]. Ритуал кро­во­пус­ка­ния перед Микт­лан­те­кутли. Лист 79r, фраг­мент. Кодекс Малья­бекки (Codex Magliabechiano). Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный № Magl. XIII. 3. Тип доку­мента: ману­скрипт. Время созда­ния: XVI в. Фак­си­миль­ное изда­ние, пред­при­ня­тое Жозефом-Флоримоном гер­цо­гом де Луба (Joseph Florimond, duc de Loubat, 1837 – 1921) в 1904 г. в Париже. Место хра­не­ния ори­ги­нала: Наци­о­наль­ная цен­траль­ная биб­лио­тека, Фло­рен­ция, Италия

Так, мини­а­тюра на листе 79r кодекса (фото 1) изоб­ра­жает жен­щину и муж­чин, покло­ня­ю­щихся Микт­лан­те­кутли, кото­рый вос­се­дает на вер­шине пира­миды храма. У осно­ва­ния пира­миды нари­со­вана идео­грамма риту­ала кро­во­пус­ка­ния – цака­та­пай­олли (zacatapayolli) – шар из травы с воткну­тыми в него пер­фо­ра­то­рами. В дан­ном слу­чае это – окро­вав­лен­ные листья магея (агавы). Ритуал совер­шают двое муж­чин. Один из них колюч­кой листа магея про­ткнул свой язык, а дру­гой – ухо. На их телах видны кро­во­то­ча­щие раны от про­ко­лов, сде­лан­ных ранее.

Согласно ком­мен­та­рию, рису­нок «пока­зы­вает спо­соб, како­вой индейцы имели, чтобы совер­шить пока­я­ние, и он состоял в том, чтобы поме­стить вверху сидя­щим идола, кото­рого они назы­вали Микт­лан­те­кутли, что озна­чает «Вла­дыка мерт­ве­цов», и перед ним они совер­шали жерт­во­при­но­ше­ния из ушей, а дру­гие из язы­ков, а дру­гие из икр, и они состо­яли в том, что они про­ты­кали свои уши и свои языки некими очень ост­рыми шипами, и так совер­шали покаяние».

Фото 2[33]. Покло­не­ние «вла­дыке смерти». Лист 88r, фраг­мент. Кодекс Мальябекки

Мини­а­тюра на листе 88r (фото 2) изоб­ра­жает покло­не­ние боже­ству, кото­рое в тек­сте назы­ва­ется «вла­ды­кой смерти», «очень пре­воз­но­си­мым в их обря­дах, како­вой все­гда имел вели­кую жажду люд­ской крови». Здесь покло­не­ние совер­шают жрецы, о чем гово­рят их длин­ные волосы, тем­ная окраска тела и лица, а также риту­аль­ные сумки с таба­ком на спине. Двое жре­цов под­но­сят боже­ству чаши с кро­вью. Она течет из их пра­вой руки и ушей. Тре­тий жрец, стоя на лест­нице, опро­ки­ды­вает чашу с кро­вью на голову божества.

«…Имелся закон, – гово­рится в ком­мен­та­рии, – чтобы никто не дол­жен был вхо­дить в его храм, не пожерт­во­вав чашку чело­ве­че­ской крови, и вме­сте с этим дол­жен был иметь окро­вав­лен­ной пра­вую руку тот, кто при­хо­дил жерт­во­вать, и это делали для того, чтобы этот дья­вол был к ним бла­го­скло­нен в час их смерти, в память чего клали к ногам этого демона мно­гие черепа и кости умер­ших, ука­зы­вая, что… он был вла­ды­кой смерти, и когда жерт­во­ва­лась эта кровь, ста­вили позади него лест­ницу, и под­ни­ма­лись по ней, и раз­брыз­ги­вали ее над голо­вой в знак того, что он ее при­ни­мал и поме­щал себе на голову эту жертву, чтобы он не забыл об этом в час смерти того, кто ее при­нес. Он имел откры­тый рот и высу­ну­тый вос­па­лен­ный язык, озна­чав­ший, чтобы нико­гда не гово­рили, что нет жертвы, чтобы ему принести».