1.2.8. Жертвоприношения глазами конкистадоров

 КУЛЬТ ГРИБОВ
1. Жерт­во­при­но­ше­ния в Месо­аме­рике
1.2. Жерт­во­при­но­ше­ния ацте­ков, про­дол­же­ние

1.2.8. Жерт­во­при­но­ше­ния гла­зами конкистадоров

1.2.8.1. Жерт­во­при­но­ше­ния в хра­мо­вом ком­плексе Теночтитлана

О том, что чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния были неотъ­ем­ле­мой частью рели­ги­оз­ных цере­мо­ний, сви­де­тель­ствует устрой­ство хра­мо­вых ком­плек­сов и, в част­но­сти, цере­мо­ни­аль­ного цен­тра Тено­чтит­лана. Испанцы его раз­ру­шили, а впо­след­ствии застро­или зда­ни­ями. Но опи­са­ния его сохра­ни­лись. Суще­ствует также план ком­плекса, состав­лен­ный ори­ен­ти­ро­вочно в сере­дине XVI в. Он пред­став­лен на мини­а­тюре из «Пер­вых запи­сок» к «Все­об­щей исто­рии вещей Новой Испа­нии» (Фло­рен­тий­скому кодексу) Бер­нар­дино де Саа­гуна (фото 1). Здесь на каж­дой лест­нице худож­ник изоб­ра­зил потоки крови, кото­рые ука­зы­вают на то, что жерт­во­при­но­ше­ния про­во­ди­лись в каж­дом храме.

Фото 1[1]. Пер­вые записки (Primeros memoriales). Тип объ­екта: ману­скрипт. Автор: Бер­нар­дино де Саа­гун (Bernardino de Sahagún, 1499 – 1590). Время созда­ния: 1558 – 1561 гг. Коро­лев­ская биб­лио­тека Мад­рида. Лист 269r. План цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса Тено­чтит­лана: 1 – Вели­кий храм со свя­ти­ли­щами Тла­лока (1а) и Уици­ло­по­чтли (1b); 2 – цом­пантли; 3 – ста­дион для игры в мяч; 4 – трех­сту­пен­ча­тая пира­мида с тема­ла­кат­лем для гла­ди­а­тор­ских боев, рядом – фигура Шипе-Тотека (Йопи); 5 – Храм Шипе-Тотека (Храм Йопико); 6 – зме­и­ная стена; 7 – жилища жрецов

Глав­ным в цере­мо­ни­аль­ном ком­плексе был Вели­кий храм (№ 1 на фото 1), высота кото­рого в резуль­тате послед­него обнов­ле­ния достигла 41 или 45 м[2]. Он пред­став­лял собой усе­чен­ную пира­миду, на вер­шине кото­рой нахо­ди­лись свя­ти­лища Тла­лока (№ 1а) и Уици­ло­по­чтли (№1b). По одной оси с ним были выров­нены храм Кецаль­ко­атля (на мини­а­тюре отме­чен фигу­рой жреца, дер­жа­щего куриль­ницу и сумку с копа­лом, – обра­зом Кецаль­ко­атля), цом­пантли (№ 2) и ста­дион для игры в мяч (№ 3).

Фото 2[3]. Шипе-Тотек, сто­я­щий на горе, и гла­ди­а­тор­ский бой во время празд­ника Тла­ка­ши­пе­уа­лицтли. Лист 266v, фраг­мент. Кодекс Дюрана, Исто­рия Страны бла­го­ден­ствия Новой Испа­нии и ост­ро­вов мате­рика (Historia de las Indias de Nueva España y Islas de Tierra Firme), или Кодекс Дюрана. Том 2, глава LXXXVII. Тип объ­екта: ману­скрипт. Автор: Диего Дюран (Diego Durán, 1537 – 1587 гг.). Дата: 1579 г. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Испа­нии, Мадрид

В юго-западном углу свя­щен­ной ого­ро­жен­ной тер­ри­то­рии раз­ме­щался ком­плекс Храма Шипе-Тотека (Храма Йопико), в кото­рый вхо­дила пира­мида со свя­ти­ли­щем этого бога на вер­шине (№ 5) и пира­мида с тема­ла­кат­лем, пред­на­зна­чав­ша­яся для гла­ди­а­тор­ского жерт­во­при­но­ше­ния (№ 4).

Фото 3. Бер­наль Диас де Касти­льо[4]

Опи­са­ние хра­мо­вого ком­плекса[5], отно­ся­ще­еся к ноябрю 1519 г., содер­жится в книге «Прав­ди­вая исто­рия заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» Бер­наля Диаса де Касти­льо (1492⁄1496 – 1584), сорат­ника заво­е­ва­теля Мек­сики Эрнана Кор­теса. Он сопро­вож­дал Кор­теса, когда тот вме­сте с импе­ра­то­ром Мон­те­су­мой II и по его при­гла­ше­нию осмат­ри­вал ацтек­скую свя­тыню и под­ни­мался на вер­шину Вели­кого храма.

Фото 4[6]. Худо­же­ствен­ная рекон­струк­ция цере­мо­ни­аль­ного цен­тра Теночтитлана

Согласно рас­сказу Бер­наля Диаса, Вели­кий храм, кото­рый он назы­вает «глав­ным си» (си – храм, пира­мида храма), «зани­мал огром­ную пло­щадь, на кото­рой могло бы поме­ститься сотен пять обыч­ных домов» и был самым высо­ким стро­е­нием в городе. Он был посвя­щен трем богам: Тла­локу, Уици­ло­по­чтли и Тес­кат­ли­поке. Его зда­ние «имело форму пира­миды с усе­чен­ной вер­ши­ной, на кото­рой поме­ща­лись [две] башенки с идо­лами». К ним вели 114 сту­пе­ней, кото­рые не имели перил.

Фото 5[7]. Лист 131, фраг­мент. Кодекс Дюрана

«Взо­брав­шись на верх глав­ного си», испанцы «обна­ру­жили на вер­шине пло­щадку, а на ней про­стран­ство в виде под­мост­ков, где нахо­ди­лись круп­ные камни, на кото­рые поме­щали несчаст­ных индей­цев для жерт­во­при­но­ше­ния, и там был боль­шой идол вроде дра­кона и дру­гие дья­воль­ские ста­туи, и – много крови, про­ли­той в тот день». Здесь испан­цев встре­тил Мон­те­сума, кото­рый, выпол­няя поже­ла­ние Кор­теса, пред­ло­жил им «войти в одну башенку [из двух], по верху крыши кото­рой были очень бога­тые зубцы, а внутри ее, в поме­ще­нии в виде зала, нахо­ди­лись два подо­бия алтаря, и при каж­дом алтаре было по гигант­скому идолу, с очень высо­кими туло­ви­щами и весьма массивных».

Фото 6. Один из «зуб­цов», укра­шав­ших верх­нюю часть стен неко­то­рых зда­ний в цере­мо­ни­аль­ном ком­плексе Тено­чтит­лана и в том числе Вели­кий храм. Пред­став­ляет сти­ли­зо­ван­ное изоб­ра­же­ние рако­вины улитки в раз­резе, запол­нен­ной шари­ками. Раз­меры: 1100×1940×130 см. Мате­риал: глина. Время созда­ния: 1325/1521 гг. Место находки: исто­ри­че­ский центр Мехико. Наци­о­наль­ный музей антро­по­ло­гии, Мехико, Мек­сика[8]

«Пер­вый, нахо­див­шийся по пра­вую руку, ска­зали они, – пишет Бер­наль Диас, – был идол Уици­ло­по­чтли, их бог войны, его лицо и нос были весьма широ­кие, а глаза без­об­раз­ные и сви­ре­пые; все его туло­вище было покрыто столь мно­гими дра­го­цен­ными кам­нями, золо­том и жем­чу­гом, при­креп­лен­ными масти­кой, кото­рую изго­тав­ли­вали в этой земле из каких-то кор­ней, и голова была покрыта этим же, а туло­вище его было опо­я­сано несколь­кими по виду боль­шими ужами, сде­лан­ными из золота и дра­го­цен­ных камеш­ков, и в одной его руке нахо­дился лук, а в дру­гой – несколько стрел. Там вме­сте с ним был дру­гой неболь­шой идол, ска­зали, что это его паж, он дер­жал недлин­ное копье и щит весьма бога­тый, из золота и каме­ньев; и висело на шее Уици­ло­по­чтли несколько лиц индей­цев и иное, вроде сер­дец тех же индей­цев, из золота и серебра, вме­сте с мно­же­ством синих камеш­ков; и там было несколько жаро­вен ладана, кото­рым был их копал, с тремя серд­цами индей­цев, при­не­сен­ных в жертву в тот день, их сжи­гали, и дым от того и от копала был тем жерт­во­при­но­ше­нием, совер­шен­ным ему. И были все стены и пол в этом свя­ти­лище так залиты и черны от запек­шейся крови, что все так сильно и скверно воняло. Затем, в дру­гой сто­роне, по левую руку, рас­смот­рели нахо­див­ше­гося там же дру­гого гигант­ского идола высо­той с Уици­ло­по­чтли, а носом, как у мед­ведя, а глаза его ярко свер­кали, сде­лан­ные из их зер­кал [из обси­ди­ана], кото­рый они назы­вают tezcal, а к туло­вищу были при­креп­лены моза­ично дра­го­цен­ные камни, напо­до­бие как у дру­гого – Уици­ло­по­чтли, поскольку, по их сло­вам, они были бра­тьями, и этот Тес­кат­ли­пока был богом их пре­ис­подни и вла­дел душами меши­ков, и было опу­тано его туло­вище изоб­ра­же­ни­ями дья­воль­ских кар­ли­ков с хво­стами в виде змей. И было на сте­нах столь много запек­шейся крови, и весь пол был ею залит, и даже на бой­нях Касти­лии не было такого зло­во­ния. И там были пре­под­не­сен­ные этому идолу пять сер­дец, при­не­сен­ных в тот день в жертву».

Фото 7. Цере­мо­ни­аль­ный тлаль­па­ну­эу­этль (tlalpanhuehuetl), или воен­ный вер­ти­каль­ный бара­бан. Раз­меры: высота 85 см, диа­метр 49 см. Мате­ри­алы и тех­ники: ствол дерева, выдолб­лен­ный изнутри, покры­тый резь­бой и рос­пи­сью яркими пиг­мен­тами синего, жел­того, крас­ного и чер­ного цве­тов (не сохра­ни­лась). Время созда­ния: 1325/1521 гг. Место находки: Цен­траль­ное наго­рье, Долина Толуки, муни­ци­па­ли­тет Тенанго-дель-Валье, штат Мехико, Мек­сика. Наци­о­наль­ный музей антро­по­ло­гии, Мехико[9]. (Подроб­нее см.: «Цере­мо­ни­аль­ные бара­баны».)

Далее Бер­наль Диас опи­сы­вает свя­ти­лище Тла­лока (Tlaloc – «Застав­ля­ю­щий расти») – бога дождя (воды) и пло­до­ро­дия, покро­ви­теля рек, озер и пещер, пове­ли­теля всех рас­те­ний, навод­не­ний, засухи, мол­ний, града, снега, замо­роз­ков[10]:

«И на вер­шине этого си [(пира­миды храма)] была дру­гая башенка с поме­ще­нием, весьма богато отде­лан­ная дере­вом, и был там иной идол – получеловек-полуящерица, весь покры­тый дра­го­цен­ными кам­нями, а посе­ре­дине [вдоль туло­вища] накидка. Они гово­рили, что тело его напол­нено всеми семе­нами, что име­лись во всей этой земле, и ска­зали, что это бог про­из­вод­ства семян и пло­дов; но я не помню имени его. И все было залито кро­вью, как стены, так и алтарь, и было такое зло­во­ние, что мы, не выдер­жав больше, выско­чили наружу. И там нахо­дился огром­ный, колос­саль­ный бара­бан; когда по нему били, звук от него был такой уны­лый и слы­шен оттуда на две легуа (около 11 км – Ф.Ó.) и, как они гово­рили, был похож на зву­ча­ние инстру­мента из их пре­ис­подни; они сооб­щили, что кожа на этом бара­бане с испо­лин­ских змей. Тут же нахо­ди­лось и мно­же­ство дру­гих дья­воль­ских вещей – боль­шие и малые трубы, вся­кие жерт­вен­ные ножи из камня, мно­же­ство обго­ре­лых, смор­щен­ных сер­дец индей­цев. И всюду – кровь и кровь!».

Фото 8[11]. Модель хра­мо­вого ком­плекса Тено­чтит­лана в Наци­о­наль­ном музее антро­по­ло­гии Мек­сики: 1 – Вели­кий храм; 2 – Дом орлов; 3 – Храм орлов; 4 – Храм Кецаль­ко­атля; 5 – Вели­кое цом­пантли; 6 – ста­дион для игры в мяч; 7 – Храм Тона­тиу, Бога Солнца. На зад­нем плане: «Боль­шой Тено­чтит­лан в 1519 г.». Кар­тина мас­лом на хол­сте. Худож­ник: Луис Ковар­ру­биас (Luis Covarrubias). Время созда­ния: 1964 г.

О Храме Кецаль­ко­атля, пира­мида кото­рого по тра­ди­ции дела­лась кону­со­вид­ной, Бер­наль Диас гово­рит как о неболь­шом зда­нии в виде башни.

«Вход в него, – отме­чает Диас, – охра­нялся двумя рази­ну­тыми зме­и­ными камен­ными пастями с огром­ными клы­ками, и воис­тину это был вход в адскую пасть, ибо внутри было мно­же­ство идо­лов, а в сосед­нем поме­ще­нии много посуды для варки мяса несчаст­ных индей­цев, при­не­сен­ных в жертву, вся­кие ножи и топоры, точно у мяс­ни­ков; и все там, как и в дру­гих cues, было сильно залито кро­вью и черно от копоти и запек­шейся крови. Вблизи же были заго­тов­лены шта­беля дров, а также емко­сти с чудес­ной чистой водой из снаб­жав­шего ею город акве­дука из Чапультепека».

Бер­наль Диас сооб­щает также, что на тер­ри­то­рии хра­мо­вого ком­плекса раз­ме­ща­лись жилища жре­цов. «А в осо­бом боль­шом доме, – пишет он, – нахо­ди­лось мно­же­ство знат­ных деву­шек, жив­ших здесь в стро­гом затвор­ни­че­стве, вроде мона­хинь, с осо­бым даже своим свя­ти­ли­щем си…». Веро­ятно, это был храм богини Сиуа­ко­атль, одной из важ­ней­ших богинь в рели­гии и мифо­ло­гии меши­ков[12].

Фото 9. Храм цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса Ака­тит­лана (Acatitlan – «Место среди трост­ни­ков») с глав­ной лест­ни­цей спе­реди и двумя боль­шими куриль­ни­цами в верх­ней части. Куль­тура: ацтек­ская. Период позд­ний пост­клас­си­че­ский (1200 – 1519). Посе­лок Санта-Сесилия (Santa Cecilia) близ города Мехико, муни­ци­па­ли­тет Тлальнепантла-де-Бас (Tlalnepantla de Baz), штат Мехико, Мек­сика[13]

«И помимо этого глав­ного си всего Мешико, с его огром­ными дво­рами с мень­шими cues, – закан­чи­вает свой рас­сказ Бер­наль Диас де Касти­льо, – подоб­ное было и в Тла­те­лолько – боль­шой си со сво­ими дво­рами, а также в дру­гих четы­рех или пяти рай­о­нах Мешико, но мень­ших раз­ме­ров, не счи­тая мно­гих отдель­ных свя­ти­лищ с их идо­лами. Впро­чем, глав­ный си в Чолуле был не меньше, чем в Мешико, и даже выше его, ибо имел 120 сту­пе­ней, и почи­тали его тоже не меньше; но архи­тек­тура обоих во мно­гом раз­ни­лась. Тре­тий гро­мад­ный си, со 117 сту­пе­нями, был в городе Тес­коко. Странно и даже смешно – как это каж­дая про­вин­ция и даже каж­дый город имел соб­ствен­ных своих идо­лов, все – раз­ных, между собой враждующих!»

Фото 10. Вели­кий храм Тес­коко. Лист 112v, фраг­мент. Кодекс Ишт­лиль­шо­читля (Codex Ixtlilxochitl). Тип объ­екта: ману­скрипт. Иден­ти­фи­ка­ци­он­ный № Mexicain 65–71. Раз­меры листа: 21×31 см. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Объем: 122 листа. Язык: испан­ский. Дата созда­ния: 1550 г. Наци­о­наль­ная биб­лио­тека Фран­ции, Париж[14]

Одно из боль­ших цом­пантли хра­мо­вого ком­плекса Тено­чтит­лана опи­сы­вает испан­ский свя­щен­но­слу­жи­тель, исто­рик, писа­тель и дра­ма­тург Анто­нио де Солис-и-Рибаденейра (Antonio de Solís y Rivadeneyra, 1610 – 1686) в «Исто­рии заво­е­ва­ния Мешико» (1684):

«Неда­леко от входа в глав­ней­шие ворота было не менее страш­ное место, кото­рое пред­на­зна­чено было для моле­ния и бла­го­го­ве­ния. Оно было постро­ено из кам­ней и имело камен­ную лест­ницу из 30 сту­пе­ней, по кото­рой под­ни­ма­лись на пло­щадку, устав­лен­ную мно­же­ством высо­ких и пря­мых стол­бов. Эти столбы сто­яли рядами и были про­свер­лены так, что в их отвер­стия от одного столба до дру­гого про­пу­щены были тон­кие шесты или цепи. А на все эти шесты или цепи нани­заны были мерт­вые головы так, что между двумя стол­бами все­гда нахо­ди­лись мерт­вые головы. Число этих мерт­вых голов все­гда должно было оста­ваться оди­на­ко­вым…»[15].

Фото 11[16]. Свя­ти­лища Тла­лока и Уици­ло­по­чтли на вер­шине глав­ной пира­миды цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса Тено­чтит­лана (слева) и цом­пантли (справа). Лист 232v, фраг­мент. Кодекс Дюрана

Осмат­ри­вая хра­мо­вый ком­плекс сто­лицы ацте­ков и ужа­са­ясь их кро­ва­выми обы­ча­ями, кон­ки­ста­доры тогда еще не знали, что мно­гие из них сами будут при­не­сены в жертву в Вели­ком храме Тено­чтит­лана, а потом и в глав­ном храме Тла­те­лолько. Но это будет позже. А пока удача еще на их сто­роне. Они живут во дворце импе­ра­тора Ашай­я­катля на поло­же­нии гостей.

Вскоре в один из своих визи­тов к Кор­тесу Мон­те­сума сде­лался плен­ни­ком этих «гостей» и остался во дворце Ашай­я­катля навсе­гда. Неко­то­рые из его бли­жай­ших род­ствен­ни­ков, а также санов­ни­ков и жре­цов ока­за­лись у испан­цев в залож­ни­ках. Так Эрнан Кор­тес через Мон­те­суму мог кон­тро­ли­ро­вать и направ­лять под­дан­ных импе­ра­тора, кото­рые до поры до вре­мени оста­ва­лись покорны его воле. «Моте­ку­сома делал все нам в угоду, – пишет Бер­наль Диас. – Одно только было выше его сил: отказ от чело­ве­че­ских жерт­во­при­но­ше­ний. Как ни наста­и­вал Кор­тес, как ни упра­ши­вал падре Оль­медо, не про­хо­дило и дня без этих гнус­но­стей»[17].

Фото 12[18]. На хра­мо­вой пло­щади испанцы уби­вают знат­ных меши­ков, отме­ча­ю­щих празд­ник Тош­катль. Стра­ница 211, фраг­мент. Кодекс Дюрана

Однако тече­ние собы­тий резко изме­ни­лось после резни на празд­нике Тош­катль, кото­рый Педро де Аль­ва­радо, остав­шийся за глав­ного в отсут­ствие Кор­теса, сам же и раз­ре­шил про­ве­сти в Вели­ком храме. По мне­нию неко­то­рых кон­ки­ста­до­ров, он устроил меши­кам «кро­ва­вую баню», чтобы завла­деть их золо­том. Это послу­жило пово­дом для вос­ста­ния в Тено­чтит­лане, кото­рое, видимо, давно уже готовилось.

Дво­рец импе­ра­тора Ашай­я­катля был окру­жен. По сло­вам Бер­наля Диаса, «напа­да­ю­щие были страшно оже­сто­чены, и Моте­ку­сома с вели­чай­шим лишь тру­дом мог пре­сечь воен­ные дей­ствия». 4 июля 1520 г. Кор­тес и его люди воз­вра­ти­лись в сто­лицу и были раз­ме­щены в преж­них покоях во дворце. Между тем ацтеки уже избрали нового импе­ра­тора. Им стал млад­ший брат Мон­те­сумы II Куит­ла­уак, пра­ви­тель Иста­па­ла­пана. Пла­ни­руя актив­ные бое­вые дей­ствия про­тив «гостей», они пре­кра­тили поставки про­до­воль­ствия в сто­лицу, чем Кор­тес по понят­ным при­чи­нам был чрез­вы­чайно раз­до­са­до­ван. Когда к нему при­шли послан­ники Мон­те­сумы с прось­бой о встрече, он стал сыпать в адрес импе­ра­тора оскорб­ле­ни­ями и угро­жать «кру­тыми мерами», если поставки не нала­дятся. Если и были у меши­ков какие-то надежды на Мон­те­суму, к кото­рому они, видимо, сохра­няли над­ле­жа­щее почте­ние, то теперь они были пол­но­стью утра­чены. И вос­ста­ние началось.

Мешики пошли на штурм дворца Ашай­я­катля, где, как уже было ска­зано, квар­ти­ро­вали испанцы и содер­жа­лись высо­ко­по­став­лен­ные плен­ники, вклю­чая Мон­те­суму. Они штур­мо­вали дво­рец два дня под­ряд. О бое вто­рого дня Бер­наль Диас пишет: «…К вечеру без пере­рыва шел дикий натиск, ни на минуту не пре­ры­вав­шийся; мно­же­ство отря­дов ата­ко­вало нас, невзи­рая на наши пушки, арке­бузы и арба­леты. Они кри­чали, что при­не­сут всех нас в этот день в жертву, дав своим богам наши сердца и кровь, а ноги и руки возь­мут для празд­нич­ных пир­шеств, туло­вища же бро­сят содер­жа­щимся вза­перти ягу­а­рам, оце­ло­там и пумам, ядо­ви­тым и неядо­ви­тым змеям; а тлаш­каль­цам, кото­рые были вме­сте с нами, они кри­чали, что напи­хают их в клетки, откор­мят и посте­пенно будут их также при­но­сить в жертву. И ночью точно так же все время было много сви­ста и воплей, и сыпа­лись гра­дом дро­тики, камни и стрелы».

В угрозе тлаш­каль­цам содер­жится упо­ми­на­ние о прак­тике откорма плен­ных, кото­рая, насколько мне известно, не опи­сана ни в одном из исто­ри­че­ских источ­ни­ков. Однако вполне воз­можно, что она была харак­терна для уасте­ков. Правда, об этом мы также знаем только из сочи­не­ния Бер­наля Диаса, а именно, из его рас­сказа о походе в земли уасте­ков. Он гово­рит о клет­ках с людьми – муж­чи­нами и жен­щи­нами, кото­рые он и его това­рищи уви­дели на окра­ине одного из сел. Узнав от пла­чу­щих и моля­щих о помощи людей, что их откарм­ли­вают для при­не­се­ния в жертву, кон­ки­ста­доры осво­бо­дили пленников.

Утром кон­ки­ста­доры пред­при­няли контр­атаку. «Зада­ние было – во что бы то ни стало про­биться к глав­ному си [(пира­миде храма)] Уици­ло­по­чтли». Взя­тие глав­ного храма у меши­ков и дру­гих индей­ских наро­дов обо­зна­чало победу над вра­гом и его под­чи­не­ние. Для меши­ков, по сло­вам Мишеля Гро­лиша, пол­ная победа в сра­же­нии «зна­ме­но­ва­лась под­жо­гом храма мест­ного бога-покровителя, а ино­гда и пле­не­нием бога». «Таким обра­зом, – пишет он, – побеж­ден­ные лиша­лись обыч­ной сверхъ­есте­ствен­ной под­держки: раз­ру­шался храм – сви­де­тель их славы и плод уси­лий мно­гих поко­ле­ний; сжи­га­лись сохра­няв­ши­еся в свя­ти­лище книги, чтобы уни­что­жить одно­вре­менно и память побеж­ден­ного народа»[19]. Неда­ром изоб­ра­же­ние горя­щего храма в пик­то­гра­фи­че­ских доку­мен­тах меши­ков и, в част­но­сти, в Кодексе Мен­досы, явля­ется идео­грам­мой поко­ре­ния города (фото 13). Кор­тес, несо­мненно, был хорошо осве­дом­лен о таких пред­став­ле­ниях ацте­ков, и поэтому при­ка­зал ата­ко­вать глав­ный храм Мешико.

Фото 13. Запись о заво­е­ва­нии Кеса­лоц­тока (Cueçaloztoc – «В пещере алых перьев ара») – одного из 37 горо­дов, поко­рен­ных импе­ра­то­ром Ашай­я­кат­лем (1470 – 1481). Лист 10v, фраг­мент. Кодекс Мен­досы (Códice Mendocino). Рас­ста­но­воч­ный шифр: MS. Arch. Selden. A. 1. Тип объ­екта: ману­скрипт. Мате­риал: евро­пей­ская бумага. Объем: 85 листов. Языки: нау­атль, испан­ский. Время созда­ния: 1547 г. Бод­ле­ан­ская биб­лио­тека Окс­форд­ского уни­вер­си­тета, Вели­ко­бри­та­ния[29]

Исполь­зуя кон­ницу и «махины-башни», постро­ен­ные из дерева для укры­тия арба­лет­чи­ков, арке­бу­зи­ров и пуш­ка­рей, кон­ки­ста­доры, непре­рывно ата­ку­е­мые меши­ками, про­дви­га­лись к наме­чен­ной цели.

«Таким обра­зом, дошли до ограды дво­ров глав­ного си с их идо­лами, в кото­рых было больше 4 000 меши­ков, не счи­тая вое­на­чаль­ни­ков, с боль­шими копьями, кам­нями и дро­ти­ками; и затем мы пошли на при­ступ, – вспо­ми­нает Бер­наль Диас. – Дол­гое время все наши при­ступы отра­жа­лись, несмотря на дей­ствия наших махин-башен, пушек, арба­ле­тов и арке­буз, к тому же кони наши легко спо­ты­ка­лись на слиш­ком глад­кой и скольз­кой мосто­вой дво­ров глав­ного си. Но вот махины-башни наши, сильно уже постра­дав­шие, про­дви­ну­лись к самым сту­пень­кам глав­ного си; наши пушки выби­вали по 10 или 15 вра­гов, но их тут же заме­няли мно­гие дру­гие; мы выско­чили из махин-башен и сту­пенька за сту­пень­кой стали про­дви­гаться к верх­ней пло­щадке. Кор­тес и здесь, как и везде, пока­зы­вал чудеса храб­ро­сти; из-за пора­нен­ной руки он не мог вла­деть щитом, но он велел его при­кре­пить к руке и во главе самых храб­рых бился в пер­вых рядах; уже потом, на боль­шой высоте, он едва не погиб от отваж­ного замысла двух меши­ков: жерт­вуя собой, они повисли на нем, чтобы увлечь его своей тяже­стью и всем троим раз­биться насмерть. По чистой слу­чай­но­сти им это не уда­лось. Но бой был отча­ян­ный, небы­ва­лый. Уже 40 чело­век из нас было убито, и лишь после неимо­вер­ных уси­лий мы дошли, нако­нец, до верх­ней пло­щадки; все было залито кро­вью и зава­лено ране­ными и тру­пами. Во всем нам помо­гали тлаш­кальцы. Ни изоб­ра­же­ния Нашей Сеньоры, ни Кре­ста здесь уже не было; гово­рят, Моте­ку­сома велел их убрать, но с подо­ба­ю­щим почте­нием. Зато мы сей­час же выбро­сили, раз­бив, их идо­лов Уици­ло­по­чтли и Тес­кат­ли­поку, запа­лив их нече­сти­вые свя­ти­лища, про­дол­жая одно­вре­менно борьбу с теми вра­гами, кото­рые стол­пи­лись про­тив нас на верх­ней пло­щадке. А всего на этом вели­ком си защит­ни­ков было три или четыре тысячи индей­цев, все знат­ные, в том числе и papas [(жрецы)]. На верх­ней пло­щадке погибли 16 наших сол­дат, и все мы были изра­нены уже не раз»[21].

Фото 14. Плен­ный Мон­те­сума с верев­кой на шее обра­ща­ется к вос­став­шему народу. Кодекс Мон­те­сумы, фраг­мент. Тип объ­екта: пик­то­гра­фи­че­ский доку­мент. Мате­риал и раз­меры: полоса амат­ной бумаги в двух фраг­мен­тах, 250×20 см. Время созда­ния: конец XVI – начало XVII в. Наци­о­нальна биб­лио­тека антро­по­ло­гии и исто­рии, Мехико[22]

Взя­тие глав­ного храма не дало ожи­да­е­мого резуль­тата. Кон­ки­ста­до­рам при­шлось отсту­пить и вер­нуться во дво­рец Ашай­я­катля. «…На сле­ду­ю­щий день, – пишет Бер­наль Диас, – напа­де­ние не только воз­об­но­ви­лось, но и пре­вос­хо­дило все преж­ние дни; а средств и сил у нас ста­но­ви­лось все меньше. Тогда Кор­тес при­нял реше­ние – пусть вели­кий Моте­ку­сома пого­во­рит с ними с плос­кой крыши (дворца Ашай­я­катля – Ф.Ó.) и при­ка­жет им пре­кра­тить воен­ные дей­ствия, так как мы хотим уйти из их города»[23]. Мон­те­суме при­шлось согла­ситься. Однако на просьбу импе­ра­тора пред­во­ди­тели меши­ков отве­тили отка­зом. Как только раз­го­вор закон­чился, мешики про­дол­жили метать во вра­гов камни и дро­тики. В Мон­те­суму попали три камня: один – в голову, дру­гой – в руку, а тре­тий – в ногу. Вскоре он умер.

Ни ацтеки, ни даже испан­ские хро­ни­сты не верили в смерть Мон­те­сумы от рук меши­ков. Они счи­тали, что импе­ра­тора убили сами испанцы, поскольку он стал им больше не нужен и, более того, пре­вра­тился в обузу. По дан­ным про­фес­сора Д.Н. Его­ров, пере­вод­чика и ком­мен­та­тора «Прав­ди­вой исто­рии заво­е­ва­ния Новой Испа­нии» Бер­наля Диаса де Касти­льо, Мон­те­сума II был убит кон­ки­ста­до­рами в период с  7 по 10 июля 1520 г.[24].

Для изве­ще­ния меши­ков о смерти Мон­те­сумы Кор­тес велел осво­бо­дить одного из самых важ­ных жре­цов, а также вид­ного санов­ника. Они должны были сооб­щить новому импе­ра­тору Куит­ла­у­аку и его вое­на­чаль­ни­кам, что испанцы готовы выдать тело для тор­же­ствен­ного погре­бе­ния. Кроме того, послан­ники должны были пере­дать меши­кам, что «если теперь не про­изой­дет зами­ре­ния, то весь город ужасно попла­тится». С телом испанцы отпра­вили боль­шое коли­че­ство знат­ных меши­ков и жре­цов, быв­ших у них в плену. «Но… собы­тия от этого мало изме­ни­лись, – заме­чает Бер­наль Диас. – Правда, при виде уби­того раз­да­лись крики горя, завы­ва­ния и при­чи­та­ния, но уже в сле­ду­ю­щий момент штурм воз­об­но­вился с еще боль­шим оже­сто­че­нием»[25].

Кор­тес, видя тщету даль­ней­ших уси­лий, собрал все­об­щий совет, где сооб­щил, что необ­хо­димо уйти из города и про­биться к суше, к берегу озера. Выбрано было ноч­ное время, ибо бди­тель­ность вра­гов тогда несколько осла­бе­вала. Ночь бег­ства Кор­теса из Тено­чтит­лана с 10 на 11 июля 1520 г. полу­чила назва­ние «Ночи печали».

Фото 15[26]. Рекон­струк­ци­он­ный план Тено­чтит­лана и вхо­дя­щего в него Тла­те­лолько (1519)

Обмо­тав тряп­ками копыта лоша­дей, нагру­зив­шись золо­том, кон­ки­ста­доры поки­дали Тено­чтит­лан в зло­ве­щей тишине. Мешики хорошо спла­ни­ро­вали напа­де­ние. Они поз­во­лили всему вой­ску врага выйти на узкую дамбу, веду­щую в Тла­ко­пан, тем самым лишив его воз­мож­но­сти закре­питься в каких-либо стро­е­ниях и сде­лав более уяз­ви­мым. Мешики начали атаку, когда аван­гард вой­ска Кор­теса, перейдя три про­ме­жутка (канала) в дамбе, пере­хо­дил чет­вер­тый, послед­ний, – «Канал Толь­те­ков». И тут раз­несся бое­вой клич меши­ков, стрелы и дро­тики с нако­неч­ни­ками с несколь­кими зазуб­ри­нами, как рас­ска­зы­вает Бер­нар­дино де Саа­гун во «Все­об­щей исто­рии Новой Испа­нии» (Книга XII), «…обру­ши­лись на испан­цев. И испанцы в ответ стре­ляли из арба­ле­тов и огне­стрель­ного ору­жия… С обеих сто­рон было много уби­тых… Канал был доверху запол­нен тру­пами… а те, кто шел сле­дом, пере­прав­ля­лись на дру­гой берег по тру­пам»[27].

«Согла­со­ван­ных дей­ствий не могло быть, – пишет Бер­наль Диас, – и если мы не раз­бре­лись окон­ча­тельно, то лишь потому, что все оди­на­ково рьяно нес­лись к одной цели, имея в своем рас­по­ря­же­нии одну-единственную лишь дорогу. И все же мы про­дви­га­лись! Трудно ска­зать, что ста­лось бы с нами, если все про­изо­шло бы не ночью, в тем­ноте, а при днев­ном свете! Несо­мненно, не спасся бы ни один чело­век! Впро­чем, и сей­час было ужасно: то тут, то там мешики захва­ты­вали кого-либо из наших и волокли его для жерт­во­при­но­ше­ния; и еще то, что мы спас­лись, было заслу­гой лишь Нашего Сеньора [Бога]. И тому, кто не видел этой ночи, тяжело пред­ста­вить, насколько было ужасно – мно­же­ство вои­нов окру­жив­ших нас и лодки, с кото­рых они хва­тали наших сол­дат.
<…>
Около сотни наших засели в одном из cues [(пира­мид хра­мов)]; целых три дня и ночи они отби­вали при­ступы всего Мешико, но потом, обе­зу­мев от голода и жажды, сда­лись; все они, как и про­чие захва­чен­ные, были при­не­сены в жертву идо­лам…»[28].

Импе­ра­тору Куит­ла­у­аку уда­лось к 30 июня 1520 г. осво­бо­дить Мек­си­кан­скую долину. Но через 80 дней после избра­ния он умер от оспы, заве­зен­ной испан­цами. Послед­ним импе­ра­то­ром ацте­ков стал пле­мян­ник Мон­те­сумы Куа­у­те­мок, кото­рому было тогда всего лишь 23 или 24 года.

Фото 16. Взя­тие Кор­те­сом Мешико-Теночтитлана. Кар­тина мас­лом неиз­вест­ного худож­ника вто­рой поло­вины XVII в. Кол­лек­ция Джея И. Кислака (Jay I. Kislak). Биб­лио­тека Кон­гресса США[29]

Вскоре при под­держке индей­ских союз­ни­ков испанцы под­чи­няют себе всю Мек­си­кан­скую долину. 23 авгу­ста 1521 г. они берут Тено­чтит­лан. Этому пред­ше­ство­вала осада города, кото­рая нача­лась 23 мая 1521 г. К 9 июня Тено­чтит­лан был пол­но­стью окру­жен. Осада про­дол­жа­лась почти три месяца и сопро­вож­да­лась неод­но­крат­ными попыт­ками штур­мо­вать город[30].

Основ­ной целью кон­ки­ста­до­ров снова стал захват Вели­кого храма Тено­чтит­лан, где нахо­дился глав­ный идол Уицилопочтли.

Судя по испан­ским источ­ни­кам, кон­ки­ста­до­рам из кор­пуса Кор­теса уда­лось, несмотря на отча­ян­ное сопро­тив­ле­ние меши­ков – и вои­нов, и жре­цов, занять Вели­кий храм. Они подо­жгли его святилища-башенки и низ­верг­нули идол Уици­ло­по­чтли. Но потом им при­шлось поки­нуть глав­ную хра­мо­вую пло­щадь и вече­ром отсту­пить в свой лагерь. Мешики же сооб­щают, что они спасли ста­тую и выдви­гают свою вер­сию собы­тий: «[Про­рвав­ши­еся на глав­ную хра­мо­вую пло­щадь] испанцы доста­вили пушку и уста­но­вили ее на жерт­вен­ном база­менте… Но тот­час же при­были вели­кие вожди и все воины-мешики, сра­жав­ши­еся на лод­ках, они подо­спели [по кана­лам] и выса­ди­лись на набе­реж­ную [у глав­ной хра­мо­вой пло­щади]… И когда испанцы уви­дели, что уже насту­пают, что уже идут те, кто их про­го­нит, тот­час же отсту­пили они, держа свои мечи. Про­изо­шла боль­шая давка, все­об­щее бег­ство их. Со всех сто­рон летели в испан­цев стрелы. Со всех сто­рон спе­шили мешик­ские воины, чтобы сра­зиться с ними… Испанцы отсту­пили, бро­сив пушку, постав­лен­ную на жерт­вен­ном база­менте. Ее тут же схва­тили воины-мешики, в гневе пота­щили ее, бро­сили в воду [канала]…»[31]. Однако прав­ди­вой все же сле­дует счи­тать инфор­ма­цию, содер­жа­щу­юся в испан­ских источ­ни­ках, поскольку мешики в Вели­ком храме больше не про­во­дили ника­ких обря­дов. Сле­до­ва­тельно, кон­ки­ста­до­рам уда­лось раз­бить идо­лов Вели­кого храма и сжечь их свя­ти­лища[32].