Корни Чавина

§ 5. Дра­коны Чавин-де-Уантара, про­дол­же­ние

/

Уче­ные отме­чают среди рели­ги­оз­ных обра­зов куль­туры Чавина сверхъ­есте­ствен­ные суще­ства с обли­ком ягу­а­ров и пум, алли­га­то­ров, змей и птиц, таких, как анд­ский кон­дор и сокол. В связи с тем, что на арте­фак­тах Чавина отра­жено мно­же­ство обра­зов сельвы (тро­пи­че­ского леса), осо­бенно в кера­мике, Х. Тельо пола­гал, что Чавин имеет ама­зон­ское про­ис­хож­де­ние. Эту тео­рия под­твер­ждает архео­ло­ги­че­ское откры­тие, о кото­ром было сооб­щено в начале июля 2003 г.

Куль­тура Майо-Чинчипе–Мараньон

Фото I. Сайт Санта-Ана–Ла-Флорида на совре­мен­ной карте. На ней видно, что он нахо­дится довольно близко к гра­нице с Перу

В 1992 г. муни­ци­па­ли­тет кан­тона Паланда (Palanda), про­вин­ция Самора-Чинчипе (Zamora Chinchipe), Эква­дор, решил постро­ить дорогу, чтобы объ­еди­нить при­ходы, кото­рые были рас­по­ло­жены на восточ­ном берегу реки. В один из дней под воз­дей­ствием тяже­лой тех­ники про­изо­шел обвал реч­ной тер­расы. В обна­жив­шихся пла­стах земли стро­и­тели уви­дели древ­ние поли­ро­ван­ные камен­ные чаши, кото­рые разо­брали по домам, не сооб­щив вла­стям о наход­ках. Бόль­шую часть из них унес шофер машины. Мно­гие арте­факты были поте­ряны для науки, неко­то­рые появи­лись в про­вин­ци­аль­ных цен­трах, неко­то­рые – в Испа­нии. Через 10 лет – в 2002 г. на место нахо­док при­была франко-эквадорская архео­ло­ги­че­ская экс­пе­ди­ция, обсле­до­вала тер­ри­то­рию, зафик­си­ро­вала на поверх­но­сти следы древ­ней окку­па­ции этой мест­но­сти, но кроме остат­ков построек ничего не обна­ру­жила. К сча­стью, уда­лось найти шофера, кото­рый все 10 лет хра­нил сокро­вища. Предо­став­лен­ная им инфор­ма­ция побу­дила уче­ных вер­нуться на место нахо­док и при­сту­пить к рас­коп­кам, кото­рые под­твер­дили важ­ность этого древ­него посе­ле­ния в высо­кой сельве.

В 2003 г. архео­логи из Инсти­тута иссле­до­ва­ний в целях раз­ви­тия (Орлеан, Фран­ция) нашли остатки захо­ро­не­ния. Были обна­ру­жены чаша из поли­ро­ван­ного камня, кото­рая лежала поверх мно­же­ства неф­ри­то­вые бус, и остатки чело­ве­че­ского черепа. Позд­нее выяс­ни­лось, что архео­логи наткну­лись на часть погре­баль­ного ком­плекса, кото­рый был создан при­бли­зи­тельно в 3500 г. до н.э.

Фото II.  Дву­цвет­ная рез­ная камен­ная чаша с сим­мет­рич­ной ико­но­гра­фией, несу­щей идео­ло­гию тро­пи­че­ского леса, и ее развертка

Один из сосу­дов (фото II), обна­ру­жен­ных при рас­коп­ках, осо­бенно уди­вил архео­ло­гов. Речь идет о чаше диа­мет­ром 20 см, выре­зан­ной из двух­цвет­ной породы, на кото­рую нане­сены слож­ные ико­но­гра­фи­че­ские узоры – коша­чьи головы, змеи и хищ­ные птицы (кон­доры) – сим­во­лика, явно свя­зан­ная с жиз­нью во влаж­ном тро­пи­че­ском лесу. Орна­менты напо­ми­нают те, что были в ходу у пер­вых вели­ких циви­ли­за­ций в перу­ан­ских Андах – Чавине и Куписнике.

«Исклю­чи­тель­ное ико­но­гра­фи­че­ское и худо­же­ствен­ное мастер­ство, с кото­рым изго­тов­лены эти чаши и эле­менты архи­тек­туры погре­баль­ных камер, наво­дят на мысль, что эта ново­от­кры­тая куль­тура могла бы быть пра­ро­ди­тель­ни­цей пер­вых циви­ли­за­ций в Андах – речь идет именно о Чавине»^[25], – ска­зал тогда Жан Гюф­ф­руа (Jean Guffroy), руко­во­ди­тель под­раз­де­ле­ния по изу­че­нию адап­та­ции чело­века к тро­пи­че­ским сре­дам пери­ода голо­цена в Научно-исследовательском инсти­туте в целях развития.

Новое откры­тие осо­бенно инте­ресно тем, что находки сде­ланы в запад­ной Ама­зо­нии, в реги­оне, покры­том влаж­ным тро­пи­че­ским лесом. Эта зона, рас­по­ло­жен­ная на ниж­них отро­гах восточ­ной гор­ной цепи Анд, рас­про­стра­ня­ется до ама­зон­ской долины. Здесь берет свои истоки вели­кая река Ама­зонка, и фауна и флора этого места намного богаче и раз­но­об­раз­ней, чем на аллю­ви­аль­ной рав­нине. «Идео­ло­гия и ико­но­гра­фия Чавина были, воз­можно, уже вполне офор­мив­ши­мися в реги­оне, где рас­по­ло­жена Ла-Флорида. Гос­под­ству­ю­щая в насто­я­щее время тео­рия пред­по­ла­гает, что куль­тура Чавина не рас­про­стра­ни­лась за гра­ницы Перу, а мы здесь нашли эле­менты, такие, как в север­ном Перу, да еще и в кон­тек­сте леса»^[26], – заклю­чил Жан Гюффруа.

Фото III. Карта рас­про­стра­не­ния куль­туры Майо-Чинчипе–Мараньон в кон­тек­сте архео­ло­ги­че­ских сай­тов дру­гих культур

С тех пор про­шло 10 лет. За это время уче­ные про­екта Самора-Чинчипе[27] под руко­вод­ством архео­лога Фран­сиско Валь­деса (Научно-исследовательский инсти­тут в целях раз­ви­тия, Наци­о­наль­ный инсти­тут куль­тур­ного насле­дия, Эква­дор) про­вели систе­ма­ти­че­ское изу­че­ние про­вин­ции Самора-Чинчипе, обна­ру­жили и заре­ги­стри­ро­вали более 300 социально-значимых архео­ло­ги­че­ских памят­ни­ков в этой части высо­кой Ама­зо­нии. Кроме того, были осу­ществ­лены иссле­до­ва­ния по обеим сто­ро­нам нынеш­ней гра­ницы между Эква­до­ром и Перу в высо­кой Ама­зо­нии. Осо­бое вни­ма­ние уде­ля­лось тому самому сайту, откры­тие кото­рого поло­жило начало исследованиям.

Фото IV. Фран­сиско Валь­дес (Francisco Valdez) с кера­ми­че­скими находками

Сайт полу­чил имя Санта-Ана–Ла-Флорида (Santa Ana–La Florida) по назва­нию дере­вень, между кото­рыми он рас­по­ла­га­ется. Уче­ные уста­но­вили, что в этом месте нахо­дятся камен­ные архи­тек­тур­ные остатки древ­него посе­ле­ния. Оно было постро­ено на двух искус­ствен­ных (насып­ных) плат­фор­мах. Стро­и­тель­ство обеих плат­форм на очень слож­ном реч­ном участке джун­глей тре­бо­вало зна­чи­тель­ной рабо­чей силы, тща­тель­ного пла­ни­ро­ва­ния, зна­ния обра­ботки раз­лич­ных мате­ри­а­лов и весьма пере­до­вых стро­и­тель­ных тех­но­ло­гий. Уча­сток нахо­дится на восточ­ных скло­нах Анд на высоте 1100 м над уров­нем моря на отно­си­тельно плос­кой реч­ной тер­расе на дне глу­бо­кой и узкой долине в вер­хо­вьях реки Майо-Чинчипе и стоит на реке Валья­до­лид (Valladolid), кото­рая впа­дает в реку Паланду – при­ток реки Майо-Чинчипе.

Фото V. Вид с воз­духа на тер­ри­то­рию ком­плекса Санта-Ана – Ла-Флорида

Посе­ле­ние рас­по­ло­жено на тер­ри­то­рии пло­ща­дью в 1 га, воз­вы­ша­ю­щейся над ложем реки при­мерно на 10 м. В цен­тре плос­кой части нахо­дится боль­шая круг­лая утоп­лен­ная пло­щадь 40 м в диа­метре с пря­мо­уголь­ными струк­ту­рами внутри. Вокруг нее было постро­ено более 20 домов цилин­дри­че­ской формы, воз­можно, с кони­че­ской кры­шей из паль­мо­вых листьев.

Фото VI. План сайта Санта-Ана–Ла-Флорида, 2012 г.

На оси северо-запад – юго-восток рас­по­ла­га­ются две струк­туры риту­аль­ного назна­че­ния. На северо-западном конце оси на воз­вы­ше­нии нахо­дится сту­пен­ча­тая струк­тура. На про­ти­во­по­лож­ном конце на самом высо­ком месте и близко к реке раз­ме­ща­ется круг­лая камен­ная струк­тура 13 м в диа­метре, постро­ен­ная по спи­рали. Она, по-видимому, слу­жила хра­мом и клад­би­щем. (Над хра­мом для его луч­шей сохран­но­сти архео­логи воз­вели пави­льон, кото­рый виден на фото V). В восточ­ном сек­торе храма было обна­ру­жено место, где, как пред­по­ла­гают уче­ные, во время рели­ги­оз­ных цере­мо­ний сжи­га­лись при­но­ше­ния (фото VII). Они назы­вают его костром (исп. hoguera), или оча­гом (фр. foyer). Таких оча­гов архео­логи нашли несколько. На фото VII пока­зан цен­траль­ный очаг.

Фото VII. Цен­траль­ный очаг (костер) в восточ­ном сек­торе храма

В погре­баль­ной зоне похо­ро­нено неиз­вест­ное число людей с бога­тым погре­баль­ным инвен­та­рем. Все погре­бе­ния нахо­дятся в пре­де­лах искус­ствен­ных соору­же­ний. Основ­ная гроб­ница пред­став­ляет собой ком­плекс­ное захо­ро­не­ние, рас­по­ло­жен­ное на рас­сто­я­нии метра от алтаря храма (фото VIII). Этот погре­баль­ный ансамбль рас­крыл цен­ную инфор­ма­цию о древ­них обы­чаях и похо­рон­ных обря­дах того вре­мени. Соору­жа­лась одна гроб­ница, кото­рая закры­ва­лась сло­ями выжжен­ной земли. Доступ к ней осу­ществ­лялся с помо­щью сква­жины, стены кото­рой были покрыты камнями.

Фото VIII[28]. Одна из струк­тур храма с кон­цен­три­че­ской спи­ра­лью, где архео­логи обна­ру­жили алтарь

Место рас­по­ло­же­ния ком­плекса было выбрано не слу­чайно. Оно нахо­дится неда­леко от сли­я­ния реки Валья­до­лид с рекой Палан­дой, а союз пото­ков воды (Tinku) имеет боль­шое сим­во­ли­че­ское зна­че­ние. Кроме того, посе­ле­ние раз­ме­щено близко к древним тро­пам, кото­рые про­ре­зают окру­жа­ю­щие горы. Дистан­ция, кото­рая отде­ляет сайт от двух уще­лий, или про­хо­дов через анд­ский хре­бет, явля­ется отно­си­тельно корот­кой – 50 км, кото­рые могут быть пре­одо­лены пеш­ком в тече­ние несколь­ких дней. Иссле­до­ва­ние выявило, что посе­ле­ние сто­яло на путях, свя­зы­ва­ю­щих тро­пи­че­ские рав­нины, гор­ные долины и восточ­ные пред­го­рья Анд.

Радио­угле­род­ный ана­лиз пока­зал, что окку­па­ция сайта Санта-Ана – Ла-Флорида про­дол­жа­лась 2 тыс. лет – при­мерно с 5500 по 3435 г. до н.э. При этом период с 4410/4250 по  3830/3600 г. до н.э. можно счи­тать вре­ме­нем рас­цвета сайта.

Посе­ле­ние уче­ные счи­тают цен­тром архео­ло­ги­че­ской куль­туры, кото­рую они назвали куль­ту­рой Майо-Чинчипе–Мараньон (Mayo Chinchipe-Marañón).

Уче­ные нашли много общих эле­мен­тов между сай­том Санта-Ана – Ла-Флорида и сай­тами, рас­по­ла­га­ю­щи­мися на высо­ко­го­рье совре­мен­ного Перу, кото­рые отно­сятся к позд­нему доке­ра­ми­че­скому пери­оду. При ана­лизе рез­ных арте­фак­тов были най­дены сов­па­де­ния с объ­ек­тами чавин­ской культуры.

Иссле­до­ва­тель­ская группа про­екта Самора-Чинчипе, кото­рая рабо­тает на сайте Санта-Ана – Ла-Флорида, харак­те­ри­зует суще­ство­вав­ший там ком­плекс как «цере­мо­ни­аль­ный центр, кото­рый был построен в 4500-х гг. до н.э. в выс­шей сте­пени раз­ви­тым обще­ством»[29]. Об этом гово­рят не только мастер­ство стро­и­те­лей, но и искус­ство худож­ни­ков и рез­чи­ков по камню, а также гон­ча­ров, изде­лия кото­рых были най­дены в захоронении.

Фото IX. План основ­ной гроб­ницы и обна­ру­жен­ные в ней артефакты

Влаж­ный и жар­кий кли­мат Ама­зо­нии губи­те­лен для изде­лий из орга­ни­че­ских мате­ри­а­лов, таких, напри­мер, как дерево, кость, кожа, рас­ти­тель­ные и шер­стя­ные волокна. Поэтому пред­меты из них не сохра­ни­лись. Основ­ными наход­ками стали гон­чар­ные изде­лия и изде­лия из цвет­ных камней.

Фото X. Ступка из яшмы, выре­зан­ная в форме грифа-индейки

По сло­вам Фран­сиско Валь­деса, инди­ви­ду­аль­ность куль­туры Майо-Чинчипе–Мараньон имеет «свое наи­выс­шее выра­же­ние в рабо­тах по камню». «Этот мате­риал, – пишет он, – исполь­зу­ется для про­из­вод­ства ути­ли­тар­ных и риту­аль­ных пред­ме­тов и все­гда нагру­жа­ется мощ­ными идео­ло­ги­че­скими цен­но­стями»[30].

Фото XI и XII. Рез­ные камен­ные чаши из поли­ро­ван­ного цвет­ного камня с их развертками

Риту­аль­ные сосуды, изго­тов­лен­ные из поли­ро­ван­ного камня, были обна­ру­жены по всему бас­сейну Чин­чипе. Экзем­пляры высо­кого каче­ства были най­дены и в непо­сред­ствен­ной бли­зо­сти от при­гра­нич­ного города Багуа (Bagua) – по ту сто­рону реки Мара­ньон – на тер­ри­то­рии совре­мен­ного Перу. В перу­ан­ском депар­та­менте Каха­марки рас­по­ла­га­ется Уака Уаюрко (Huaca Huayurco) – архео­ло­ги­че­ский сайт, один из самых извест­ных по коли­че­ству объ­ек­тов, сде­лан­ных из камня. Он был, по мне­нию мно­гих архео­ло­гов, истин­ным цен­тром спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ного про­из­вод­ства и рас­пре­де­ле­ния искусно выпол­нен­ных чаш и таре­лок. В 1980 – 1990-е гг. уче­ными было сде­лано пред­по­ло­же­ние, что эти эле­менты свя­щен­ного харак­тера рас­пре­де­ля­лись вдоль гор и побе­ре­жья Перу в эпоху рас­цвета куль­туры Чавина.

Фото XIII[31]. Оже­ре­лье. Бусины из бирюзы и малахита

Дру­гой кате­го­рией камен­ных арте­фак­тов, кото­рые были очень важны в куль­туре Майо-Чинчипе–Мараньон, явля­лись эле­менты укра­ше­ния тела. В Аме­рике в эту ран­нюю эпоху еще не умели исполь­зо­вать металлы, поэтому ника­ких метал­ли­че­ских дра­го­цен­но­стей не было. Фран­сиско Валь­дес счи­тает, что люди этой куль­туры должны были иметь много укра­ше­ний. Но сде­лан­ные из дерева, кости, рако­вин и кожи, они не сохранились.

Фото XIV и XV. Бусы и под­вески из бирюзы с рез­ными фигурами

До нас дошли лишь пред­меты, подав­ля­ю­щее боль­шин­ство кото­рых изго­тов­лено из бирюзы, мала­хита или ама­зо­нита. Осо­бое зна­че­ние имела бирюза. Добавлю от себя, что ни в одном захо­ро­не­нии, как мне кажется, не было най­дено такого ее коли­че­ства. Были рас­ко­паны целые рос­сыпи бусин из бирюзы, а также под­вески с несколь­кими дыроч­ками, кото­рые могли быть как нашиты на ткань, так и слу­жить серь­гами (фото XIV и XV).

Фото XVI[32]. Пар­ные под­вески из бирюзы

Осо­бый инте­рес вызы­вают пар­ные под­вески, кото­рые могли быть серь­гами. Они сде­ланы из одного куска бирюзы, кото­рому была при­дана скруг­лен­ная форма с изоб­ра­же­нием змеи. Потом он был рас­пи­лен попо­лам, и на внут­рен­ней поверх­но­сти были выгра­ви­ро­ваны про­фили тро­пи­че­ских птиц. Оба изоб­ра­же­ния иден­тичны, но одно из них сде­лано меньше по раз­меру, чтобы пере­дать при­род­ную раз­ницу между сам­цом и сам­кой (фото XVI). Две поло­винки иде­ально подо­гнаны друг к другу, и если их сло­жить вме­сте, полу­ча­ется бусина. На фото XIV обе поло­вины поме­щены внизу снимка. При этом одна из них поло­жена так, что видна птица, а вто­рая демон­стри­рует внеш­нюю сто­рону – змею.

Фото XVII. Малень­кие маски

Малень­кие маски из зеле­ного камня, пока­зан­ные на фото XVII – XIX, судя по име­ю­щимся в них отвер­стиям, как и под­вески из бирюзы, могли быть нашиты на тек­стиль, кото­рый не сохра­нился. Маска, засня­тая на фото XVIII, мне очень напо­ми­нает неко­то­рые головы из Храма камен­ных голов Тиауанако.

Фото XVIII. Меда­льон из ама­зо­нита, хра­нив­шийся как при­но­ше­ние в цен­траль­ном очаге (костре) храма-спирали. Фото XIX. Пар­ные маски «с акцен­ти­ро­ван­ными физи­че­скими чер­тами, кото­рые ука­зы­вают на силу лич­но­сти» (по выра­же­нию Ф. Вальдеса)

Из кера­ми­че­ских пред­ме­тов най­дены в основ­ном сосуды с руч­кой (гор­лыш­ком) в виде стре­мени, типич­ные, кстати говоря, для чавин­ской куль­туры, а также чаши (фото XX).

Фото XX. Находки из глины

Сосуды не укра­шены рос­пи­сью. Двум буты­лям при­дана форма тыквы (фото XXI). Иссле­до­ва­ния пока­зали, что на сосу­дах при­сут­ствуют следы куку­рузы, маниоки и какао (мякоти плода), из кото­рых изго­тав­ли­вался риту­аль­ный напи­ток, схо­жий с пивом. Сде­лан­ный из куку­рузы, он назы­ва­ется чичей. Напитки из маниоки и какао имеют свои назва­ния, однако их в лите­ра­туре часто назы­вают также чичей.

Фото XXI. Бутыли ручка-стремя, пред­став­ля­ю­щие тыквы

Наи­бо­лее цен­ной наход­кой среди кера­ми­че­ских сосу­дов явля­ется бутыль с двумя чело­ве­че­скими лицами (фото XXII). Вот как опи­сы­вает ее Фран­сиско Вальдес:

«Самую впе­чат­ля­ю­щую вещь пред­став­ляет собой скульп­тур­ный сосуд, несу­щий типич­ный анд­ский сим­во­лизм. Это бутыль ком­по­зит­ной формы: тулово сосуда нахо­дится в ниж­ней части, а ручка-стремя вытя­нута в верх­ней части. Скульп­тура пред­став­ляет два облика чело­ве­че­ского лица, выхо­дя­щего из изоб­ра­же­ния откры­той рако­вины Spondylus. Голова имеет убор, кото­рый при­ни­мает форму ство­рок рако­вины в пере­вер­ну­том поло­же­нии. На каж­дой сто­роне бутыли есть лицо, как у анд­ского Януса, с двумя про­ти­во­по­лож­ными выра­же­ни­ями. Пер­вое пред­став­ляет собой выра­же­ние гар­мо­нич­ное, почти весе­лое, с закруг­лен­ными под­бо­род­ком и щеками и откры­тым ртом. Брови, рас­тя­ну­тые до вис­ков, ука­зы­вают на внут­рен­нее бла­го­по­лу­чие. Дру­гая сто­рона бутыли пока­зы­вает лицо более сухое, с выра­же­нием мрач­ным, почти гнев­ным. Появ­ля­ются нахму­рен­ные брови, низ лица вытя­нут, и рот имеет форму буквы «Т». В то время как верх­няя губа оста­ется гори­зон­таль­ной и жест­кой, ниж­няя губа разъ­еди­ня­ется в сере­дине по пря­мой линии, спус­ка­ю­щейся до под­бо­родка. Этот рот напо­ми­нает морду кота, кото­рый появ­ля­ется в то же время на кера­мике про­ме­жу­точ­ного пери­ода куль­туры Валь­ди­вия…»[33].

Фото XXII. Бутыль стремя-горлышко (вид спе­реди и сзади) с чело­ве­че­скими лицами, кото­рые появ­ля­ются из дву­створ­ча­того спон­ди­луса (Spondylus princeps)

Кера­ми­че­ские пред­меты и изде­лия из камня сви­де­тель­ствуют о боль­шом худо­же­ствен­ном и тех­ни­че­ском мастер­стве их созда­те­лей, кото­рые не только были в состо­я­нии осво­ить слож­ную тех­нику, но и смогли отоб­ра­зить в своих про­из­ве­де­ниях глу­бо­кие фило­соф­ские кон­цеп­ции. Это, по мне­нию Фран­сиско Валь­деса, под­ра­зу­ме­вает суще­ство­ва­ние спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных масте­ров. Он пред­по­ла­гает, что тек­стиль и дру­гие объ­екты из нестой­ких мате­ри­а­лов должны были быть также очень изысканными.

Фото XXIII. Рез­ная камен­ная ступка в форме плода какао

Таким обра­зом, в гор­ной Ама­зо­нии были обна­ру­жены куль­то­вые арте­факты, сде­лан­ные из мате­ри­а­лов, напри­мер бирюзы или зеле­ного камня, кото­рые не могли быть добыты в этой мест­но­сти и были достав­лены сюда изда­лека. То же можно ска­зать и о рако­ви­нах мол­люс­ков, кото­рые водятся в море. Кроме того, была най­дена ступка в форме плода какао (фото XXIII), а на сосу­дах были обна­ру­жены следы какао, кото­рое было одо­маш­нено в Месо­аме­рике и было там куль­то­вым рас­те­нием, но не выра­щи­ва­лось в Андах.

Уче­ные сде­лали вывод о том, что между реги­о­нами Анд­ского мира суще­ство­вало вза­и­мо­дей­ствие, в рам­ках кото­рого про­ис­хо­дил обмен изде­ли­ями. И они попы­та­лись иссле­до­вать «при­чины и меха­низмы, исполь­зу­е­мые раз­лич­ными наро­дами, чтобы осу­ще­ствить обмен про­дук­тами и идеями».

Заклю­че­ния уче­ных бази­ру­ются на иссле­до­ва­нии не только сайта Санта-Ана–Ла-Флорида, но и на изу­че­нии боль­шой тер­ри­то­рии, окру­жа­ю­щей его (и, в част­но­сти, про­вин­ции Самора-Чинчипе), в резуль­тате кото­рого они уста­но­вили нали­чие при­зна­ков,  поз­во­ля­ю­щих гово­рить о суще­ство­ва­нии целой куль­туры Самора-Чинчипе–Мараньон. Уче­ные про­вели срав­ни­тель­ный ана­лиз этой куль­туры с куль­ту­рами – ее совре­мен­ни­цами и теми, кото­рые воз­никли позже. Резуль­таты иссле­до­ва­ния ока­за­лись весьма важ­ными для пони­ма­ния исто­рии Анд­ского мира. При­вожу отрывки из заклю­чи­тель­ной части ста­тьи Фран­сиско Валь­деса и его кол­лег «Пер­вые обще­ства Высо­кой Ама­зо­нии. Куль­тура Майо-Чинчипе – Мара­ньон (Primeras Sociedades de la Alta Amazonía. La Cultura Mayo Chinchipe – Marañón), опуб­ли­ко­ван­ной в сен­тябре 2013 г. Она назы­ва­ется «Реги­о­наль­ное взаимодействие».

«Одной из наи­бо­лее при­ме­ча­тель­ных харак­те­ри­стик куль­туры Майо-Чинчипе–Мараньон, – отме­чает Ф. Валь­дес, – явля­ется сеть вза­и­мо­дей­ствий, кото­рая была уста­нов­лена на боль­шой тер­ри­то­рии, вклю­чав­шей в себя не только высо­кую Ама­зо­нию, но и межанд­ские пере­ходы, кото­рые исполь­зо­ва­лись для того, чтобы спу­ститься к побе­ре­жью Тихого оке­ана. Сви­де­тель­ства этой дея­тель­но­сти при­сут­ствуют в каж­дом из этих реги­о­нов и только начи­нают быть иден­ти­фи­ци­ро­ваны. Ран­нее вза­и­мо­дей­ствие было, пожа­луй, самой важ­ной чер­той древ­ней исто­рии пер­вых обществ, создан­ных в этой части Аме­рики. В анд­ской циви­ли­за­ции связь между побе­ре­жьем, горами и Ама­зо­нией была посто­ян­ной и важ­ней­шей для струк­ту­ри­ро­ва­ния пананд­ского кос­мо­ло­ги­че­ского мыш­ле­ния. <…>

Каким бы неве­ро­ят­ным это ни каза­лось, но в тече­ние более чем 5500 лет народы трех реги­о­нов были свя­заны жиз­нен­ной необ­хо­ди­мо­стью обоб­ществ­лять ресурсы и идеи, суще­ство­вав­шие в каж­дой кон­крет­ной группе, и обме­ни­ваться ими. Мобиль­ность, уна­сле­до­ван­ная у пер­вых наро­дов, кото­рые насе­ляли кон­ти­нент, сохра­ня­лась на про­тя­же­нии всей доко­лум­бо­вой исто­рии. Сви­де­тель­ства, най­ден­ные по водо­раз­делу Майо-Чинчипе–Мараньон, отра­жают реаль­ность, кото­рая выхо­дит за пре­делы про­стого жела­ния обме­ни­ваться про­дук­тами для того, чтобы допол­нить сред­ства к суще­ство­ва­нию, или обме­ни­ваться про­дук­тами, кото­рые явля­ются при­вле­ка­тель­ными из-за их ред­ко­сти. С самого начала при­рода мно­гих ино­зем­ных изде­лий, кото­рые были най­дены на отда­лен­ных тер­ри­то­риях, соот­вет­ствует объ­ек­там, нагру­жен­ным идео­ло­ги­че­ской цен­но­стью, мощ­ной и необ­хо­ди­мой для нор­маль­ного функ­ци­о­ни­ро­ва­ния обще­ства и кос­моса. Вза­и­мо­дей­ствие нахо­дит свой путь в необ­хо­ди­мо­сти, застав­ля­ю­щей людей раз­де­лять идеи, кото­рые под­дер­жи­вают и укреп­ляют пре­стиж каж­дого народа, и обо­га­щать ими друг друга (прин­ципы допол­ня­е­мо­сти и взаимности).

Сви­де­тель­ствами этого были, напри­мер, свя­щен­ные мор­ские рако­вины, кото­рые появ­ля­ются в раз­ных точ­ках межанд­ского кори­дора, а также на восточ­ном склоне Анд и в низ­кой Ама­зо­нии. Очень рано воз­ни­кает в риту­аль­ном кон­тек­сте трех реги­о­нов свя­щен­ная диада, состо­я­щая из мор­ской улитки Strombus (Pututo) и шипа­с­того дву­створ­ча­того  Spondylus (mullu). В куль­туре Валь­ди­вия покло­не­ние этим свя­щен­ным эле­мен­там и их обо­рот нача­лись на фазах 2 и 3 и, воз­можно, явля­лись одной из дви­жу­щих сил раз­ви­тия этого обще­ства… Почти одно­вре­менно эти рако­вины достигли высо­кой Ама­зо­нии и стали свя­щен­ными (пре­стиж­ными) эле­мен­тами у наро­дов бас­сейна Чин­чипе. Фраг­менты Strombus, най­ден­ные в двух моги­лах элит­ного сайта Санта-Ана–Ла-Флорида, сви­де­тель­ствуют о важ­но­сти, кото­рая ему при­да­ва­лась. Кроме того, при­сво­е­ние зна­че­ния маги­че­ской силы, вопло­ща­е­мой Spondylus, скульп­тур­ному сосуду под­чер­ки­вает эзо­те­ри­че­скую мощ­ность, пере­да­ва­е­мую этим посла­нием. Бусы из mullu и дру­гих рако­вин имеют хоро­шее рас­пре­де­ле­ние по всему бас­сейну. Целые дву­створ­ча­тые рако­вины этого мол­люска были най­дены в местах, гра­ни­ча­щих с рекой Мара­ньон, неда­леко от нынеш­него города Багуа. Джон Мурра в своем клас­си­че­ском иссле­до­ва­нии дви­же­ния mullu на побе­ре­жье Тихого оке­ана цити­рует лето­пис­цев Бер­набе Кобо и Педро Писарро, кото­рые рас­ска­зы­вают о важ­но­сти Spondylus во время инков. <…> В анд­ском пони­ма­нии улитка Strombus явля­лась муж­ским эле­мен­том, в то время как Spondylus – жен­ским эле­мен­том, кото­рый спо­соб­ствует пло­до­ви­то­сти. <…> Рако­вины не были един­ствен­ными про­дук­тами, кото­рые сви­де­тель­ствуют о реги­о­наль­ных кон­так­тах. К ним отно­сятся также цвет­ные камни, про­ис­хо­дя­щие из отда­лен­ных рай­о­нов. Про­ис­хож­де­ние неко­то­рых из них (напри­мер, бирюзы) до сих пор неиз­вестно. Неко­то­рые орга­ни­че­ские про­дукты были также пред­ме­тами интен­сив­ного тра­фика. Лекар­ствен­ные рас­те­ния и осо­бенно раз­но­об­раз­ные гал­лю­ци­но­гены, кото­рые выра­щи­ва­лись в тро­пи­че­ском лесу, должны были пере­ме­щаться по восточ­ной гряде до побе­ре­жья. Исполь­зо­ва­ние коки засви­де­тель­ство­вано в фазе-2 и 3 куль­туры Валь­ди­вия… но это рас­те­ние имеет ама­зон­ское про­ис­хож­де­ние и обя­за­тельно должно было обме­ни­ваться и в более ран­ние вре­мена. Слу­чай какао (в ста­дии изу­че­ния) также может быть еще одним хоро­шим при­ме­ром про­дукта, одо­маш­нен­ного в высо­кой Ама­зо­нии, кото­рый про­ни­кал посте­пенно в при­бреж­ные обла­сти. Известно, что это был очень попу­ляр­ный про­дукт, по край­ней мере, со вре­мен куль­туры Chorrera (1000 г. до н.э.). Тем не менее, для иссле­до­ва­ния важ­нее (чем сами про­дукты) опре­де­лить при­чины и меха­низмы, исполь­зу­е­мые раз­лич­ными наро­дами, чтобы осу­ще­ствить обмен про­дук­тами и идеями».

В этом месте Ф. Валь­дес рас­смат­ри­вает тео­рию о суще­ство­ва­нии групп посред­ни­ков, кото­рые могли зани­маться меж­ре­ги­о­наль­ным обме­ном. Но, как мне кажется, посред­ники и группы посред­ни­ков – это нечто само собой разу­ме­ю­ще­еся в такого рода дея­тель­но­сти. Вто­рая гипо­теза пред­став­ля­ется более заслу­жи­ва­ю­щей вни­ма­ния. Ф. Валь­дес пишет:

«Дру­гая тео­рия пред­по­ла­гает, что сила реги­о­наль­ных вла­стей бази­ро­ва­лась на эзо­те­ри­че­ском зна­нии, кото­рым обла­дали учи­теля или вла­сти­тели дале­ких наро­дов. Поэтому было необ­хо­димо уста­но­вить кон­такт с ними и обме­ни­ваться зна­ни­ями, укреп­ляя вза­и­мо­дей­ствия (Helms 1979, 1993). Цир­ку­ля­ция изде­лий пре­стижа из даль­них реги­о­нов, как пра­вило, при­ни­ма­ется в каче­стве дока­за­тель­ства гос­под­ства такой системы. Вот почему сле­дует обра­тить осо­бое вни­ма­ние на про­ис­хож­де­ние опре­де­лен­ных элит­ных объ­ек­тов. За ними стоит много исто­рий, деко­ди­ро­ва­ние кото­рых поз­во­лит лучше понять функ­ци­о­ни­ро­ва­ние древ­них доко­лум­бо­вых обществ».

С моей точки зре­ния, иссле­до­ва­ния уче­ных про­екта Чинчипе–Мараньон под­твер­дили доку­мен­тально гипо­тезу о суще­ство­ва­нии на началь­ном этапе исто­рии Анд­ского мира и Месо­аме­рики еди­ной вла­сти, в основе кото­рой лежала мощ­ная рели­ги­оз­ная идео­ло­гия. Ее сила бази­ро­ва­лась на огром­ной раз­нице в раз­ви­тии богов во плоти, кото­рые были носи­те­лями циви­ли­за­ции высо­чай­шего уровня, и тем­ных и диких в своей массе жите­лей Аме­рики. Они вос­при­ни­мали дей­ствия богов и их аппа­ра­тов как чудо. Именно реаль­ные «чудеса» и делали при­шель­цев богами, на них зижди­лась их власть над мест­ным насе­ле­нием. Иначе власть не имела бы такой силы и не могла рас­про­стра­няться на столь боль­шую тер­ри­то­рию, а тем более удер­жи­ваться на ней дли­тель­ное время. Власть мест­ных пра­ви­те­лей дер­жа­лась на при­вер­жен­но­сти этой идео­ло­гии и этим богам и осу­ществ­ля­лась из цере­мо­ни­аль­ных цен­тров. С тече­нием вре­мени Месо­аме­рика и Анд­ский мир дистан­ци­ро­ва­лись друг от друга и при­об­рели свои харак­тер­ные черты, кото­рые сде­лали эти два мира непо­хо­жими. Однако общ­ность идео­ло­гии в своей основе не была утрачена.

В Анд­ском мире на про­тя­же­нии почти всей его исто­рии сохра­нялся изна­чаль­ный меха­низм функ­ци­о­ни­ро­ва­ния вла­сти, сло­жив­шийся в эпоху пер­вых богов во плоти. Так про­ис­хо­дило потому, что боги не остав­ляли на долго Анд­ский мир своим вни­ма­нием. Их при­сут­ствие, хотя, может быть, не все­гда плот­ное, ощу­ща­лось, и люди могли наблю­дать боже­ствен­ные чудеса, кото­рые укреп­ляли рели­гию и власть. В основе рели­ги­оз­ного миро­воз­зре­ния анд­цев лежало покло­не­ние пред­кам – богам во плоти, кото­рых они счи­тали сво­ими пра­ро­ди­те­лями, а их небес­ную землю – зем­лей пред­ков. Боги во плоти и зем­ные пра­ви­тели сме­няли друг друга, но сохра­няли при­вер­жен­ность ста­рой рели­гии, при этом неиз­менно под­нов­ляя и изме­няя ее в соот­вет­ствии с веле­ни­ями вре­мени и сво­ими инте­ре­сами, но в рам­ках при­вер­жен­но­сти тра­ди­циям. Это было необ­хо­димо, чтобы счи­таться потом­ками пер­вых богов и своих обо­жеств­лен­ных пред­ков, пра­вив­ших до них. Только это давало право на трон.

Таково мое пони­ма­ние дви­жу­щих сил исто­рии Анд­ского мира, кото­рое укре­пило и про­яс­нило в неко­то­рых момен­тах иссле­до­ва­ние Ф. Валь­деса и его кол­лег. В то же время для меня откры­тием стали факты, кото­рые сви­де­тель­ствует о том, что культ анд­ской рели­гии в своих основ­ных внеш­них про­яв­ле­ниях прак­ти­че­ски пол­но­стью был сфор­ми­ро­ван уже в ту древ­ней­шую эпоху. Ф. Валь­дес пишет:

«Нако­нец, сле­дует отме­тить, что мно­же­ство анд­ских прак­тик, кото­рые пер­во­на­чально засви­де­тель­ство­ваны на сайте Санта-Ана–Ла-Флорида, рас­про­стра­ни­лись через реги­о­наль­ное вза­и­мо­дей­ствие. Пер­во­на­чаль­ное постро­е­ние пред­став­ле­ния о том, какой будет анд­ская кос­мо­ло­гия, мате­ри­а­ли­зу­ется из обы­чаев и прак­тик, таких, как:

• сим­мет­рич­ная архи­тек­тур­ная линия и утоп­лен­ная круг­лая пло­щадь;
• цере­мо­ни­аль­ные прак­тики с про­стран­ствами, пред­на­зна­чен­ными для исполь­зо­ва­ния цен­траль­ных кост­ров;
• рас­по­ло­же­ние погре­бе­ний на базе свя­щен­ных зда­ний;
• исполь­зо­ва­ние слож­ной ико­но­гра­фии (свя­щен­ного языка) с уче­том абстракт­ных кон­цеп­ту­аль­ных норм;
• исполь­зо­ва­ние экзо­ти­че­ских кам­ней сим­во­ли­че­ских цве­тов, как у бирюзы, чтобы выра­зить поня­тие свя­щен­ного;
• про­из­вод­ство и риту­аль­ное исполь­зо­ва­ние нату­ра­ли­сти­че­ских или абстракт­ных скульп­тур­ных сосу­дов с руч­кой в виде стре­мени или без нее;
• обы­чай изго­тав­ли­вать и укра­шать тек­стиль бляш­ками из ярких мате­ри­а­лов или камен­ными мас­ками (сви­де­тель­ство того, что тек­стиль не сохра­нился);
• обще­ствен­ное потреб­ле­ние чичи из маниоки, куку­рузы и какао;
• жева­ние коки;
• исполь­зо­ва­ние гал­лю­ци­но­ге­нов во все­об­щем риту­аль­ном кон­тек­сте;
• исполь­зо­ва­ние узких троп, про­ло­жен­ных в скло­нах гор­ного хребта.

Иссле­до­ва­ние пока­зы­вает, что высо­кая Ама­зо­ния так же, как и низ­кая, нико­гда не была изо­ли­ро­вана от анд­ского куль­тур­ного кон­тек­ста, древ­ние прак­тики, кото­рые имели место на этих тер­ри­то­риях, вышли за гра­ницы сельвы и были вклю­чены в общее насле­дие доко­лум­бо­вых наро­дов. Непре­рыв­ный диа­лог с дру­гими реги­о­нами рас­про­стра­нял древ­ние знания…»

| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 12а | 13 |14 |15 | 16 | 16a | 17 |17а | 17b | 18 |