Уака Приета

§ 5. Дра­коны Чавин-де-Уантара, про­дол­же­ние

/Корни Чавина, окон­ча­ние

Уака Приета

В плане изу­че­ния кор­ней Чавина несо­мнен­ный инте­рес пред­став­ляют архео­ло­ги­че­ские сви­де­тель­ства, кото­рые были обна­ру­жены на сайте Уаки Приеты.

Фото 1. Уака При­ета (2007)[1]

Уака При­ета (Huaca Prieta)[2] рас­по­ло­жена на Север­ном побе­ре­жье Перу – в 5 км к северу от устья реки Чикамы (Chicama) в про­вин­ции Аскопе (Ascope), депар­та­мент Ла-Либертад (La Libertad). Время суще­ство­ва­ния уаки (свя­щен­ного места, храма) хро­но­ло­ги­че­ски соот­вет­ствует двум завер­ша­ю­щим фазам Доке­ра­ми­че­ского пери­ода – 4000 – 1500 гг. до н.э. Счи­та­ется, что сайт был окку­пи­ро­ван при­бли­зи­тельно с 3100 по 1800 г. до н.э.

Фото 2. Джу­ниус Бёрд изу­чает образцы тек­стиля, рас­те­ний и рыбо­лов­ных сна­стей в Уаке При­ете (1946 – 1947)[3]

Уака была обна­ру­жена груп­пой архео­ло­гов во главе с Джу­ни­у­сом Бёр­дом (Junius Bird). В 1946 – 1947 гг. он рас­ко­пал три боль­ших тесто­вых ямы в самом кур­гане и рядом с ним. Кур­ган состоит из золы, камня, тек­стиля, рас­те­ний и рако­вин. В верх­ней части насыпи нахо­дится много под­зем­ных соору­же­ний с неиз­вест­ной функ­цией. Неко­то­рые вклю­чают в себя захо­ро­не­ния. Стены соору­же­ний сде­ланы из булыж­ни­ков, сце­мен­ти­ро­ван­ных сме­сью воды и пепла.

Среди камен­ных арте­фак­тов не содер­жится слож­ных изде­лий, а лишь про­стые ору­дия труда. Нако­неч­ники для мета­тель­ных ору­дий отсут­ствуют. Судя по наход­кам, жители ловили рыбу, соби­рали мол­люс­ков и выра­щи­вали фрукты, тыкву, перец, фасоль, клубни и, что важно, хло­пок. В то же время находки вклю­чают в себя мно­же­ство при­ме­ров слож­ного тек­стиля – более 3000 фраг­мен­тов, выпол­нен­ных в основ­ном из хлопка. Счи­та­ется, что именно здесь были най­дены пер­вые тек­стиль­ные орна­менты. Находки, сде­лан­ные в уаке, ныне хра­нятся в Аме­ри­кан­ском музее есте­ствен­ной исто­рии в Нью-Йорке.

Тек­стиль сильно постра­дал от вре­мени, и его орна­менты прак­ти­че­ски не видны. Однако уче­ными были сде­ланы их рекон­струк­ци­он­ные рисунки, кото­рые сопро­вож­дают наи­бо­лее зна­чи­мые экс­по­наты в экс­по­зи­ции музея.

Фото 3[4]. Боль­шой фраг­мент тек­стиля с рекон­струк­ци­он­ным рисун­ком его орна­мен­таль­ной ком­по­зи­ции. Аме­ри­кан­ский музей есте­ствен­ной истории

Эти орна­менты пора­жают. Они состоят из изоб­ра­же­ний, кото­рые исполь­зо­ва­лись в чавин­ской куль­туре, а что еще более уди­ви­тельно, стали осно­вой для кано­нов Пара­каса.

Орна­менты выпол­нены в стиле, кото­рый, как и стиль Пещер Пара­каса, сле­дует назвать гео­мет­ри­че­ским. Но его визу­аль­ный ряд во мно­гом отли­ча­ется от пара­кас­ского. Однако антро­по­морф­ные изоб­ра­же­ния, кото­рые сде­ланы на тек­стиле, засня­том на фото 3, более похожи на робо­тов, чем на людей, как и на тка­нях корич­не­вой гаммы Пара­каса. В то же время среди моти­вов уаки мы видим очень близ­кие к пара­кас­скому дизайну S-образные фигуры, закан­чи­ва­ю­щи­еся голо­вой, похо­жей на зме­и­ную, и даже змее­по­доб­ную сущ­но­стью в маске – важ­ней­ший образ Пара­каса, кото­рый, как мне каза­лось, харак­те­рен только для этой культуры.

Фото 4[5]. Рекон­струк­ци­он­ная копия тек­стиля с четы­рех­кры­лым и дву­хво­стым кон­до­ром и змее­по­доб­ной сущ­но­стью в маске. Аме­ри­кан­ский музей есте­ствен­ной истории

Одна из змее­по­доб­ных сущ­но­стей в маске изоб­ра­жена на мотиве самого извест­ного тек­стиля уаки, кото­рый пред­став­ляет кон­дора с рас­про­стер­тыми кры­льями. Сущ­ность в виде спи­рали поме­щена в самом цен­тре кон­дора, что назы­ва­ется в его сердце. Кон­дор имеет четыре крыла и, по всей види­мо­сти, два хво­ста, т.е. явля­ется сдво­ен­ной пти­цей – одним из глав­ных божеств Пара­каса на тка­нях гео­мет­ри­че­ского стиля. В свое время была сде­лана рекон­струк­ци­он­ная копия этого тек­стиля из совре­мен­ных ниток. Она заснята на фото 4. Про­ри­совка мотива пока­зана на фото справа[6].

  Фото 5[7] и 6[8]. Рекон­струк­ци­он­ные рисунки моти­вов с кон­до­рами. Аме­ри­кан­ский музей есте­ствен­ной истории

Что же каса­ется Чавина, то в его изоб­ра­зи­тель­ном искус­стве мы не встре­тим сдво­ен­ной птицы и змее­по­доб­ной сущ­но­сти в маске. Чави­ном были взяты дру­гие образы. При этом каноны Уаки При­еты, хотя и оста­лись визу­ально очень похо­жими, полу­чили допол­ни­тель­ное напол­не­ние и им было при­дано новое зву­ча­ние. Так, образ змеи-кондора был допол­нен обра­зом змеи-сокола, змеи-ягуара/пумы и змеи-дракона-ягуара/пумы. При этом все пере­чис­лен­ные образы в чавин­ской куль­туре часто объ­еди­ня­лись в один образ боже­ства с пре­об­ла­да­нием черт чело­века. Антро­по­морф­ные пер­со­нажи тек­стиля уаки (фото 3) имеют мало сход­ства с боже­ствами Чавина. Тем не менее, у них, на мой взгляд, может быть общая идео­ло­ги­че­ская состав­ля­ю­щая с двумя боже­ствами на колон­нах Черно-белого пор­тала Нового храма. (Подроб­ное срав­не­ние при­ве­дено в мате­ри­але «Пор­тал соко­ли­ных».)

Фото 7[9]. Фраг­менты тек­стиля и рекон­струк­ци­он­ный рису­нок его мотива, изоб­ра­жа­ю­щего змею-кондора. Аме­ри­кан­ский музей есте­ствен­ной истории

В то же время есть боль­шое сход­ство с антро­по­морф­ными пер­со­на­жами Чавина у пер­со­нажа уаки, выре­зан­ного на костя­ной лопа­точке (фото 8). Но при более тща­тель­ном срав­не­нии видно, что сход­ство во мно­гом чисто внеш­нее, так как в дета­лях он отли­ча­ется от пер­со­на­жей Чавина. А бог, как гово­рится, в деталях.

Фото 8[10]. «Рез­ная лопа­точка из кости с чело­ве­че­ской фигу­рой, нося­щей голов­ной убор, ворот­ник и пояс» (текст сопро­во­ди­тель­ной эти­кетки на музей­ном столе)

Так, голов­ной убор пер­со­нажа лопа­точки ско­рее состоит из перьев, тогда как у пер­со­на­жей Чавина на голове – волосы-змеи. Черты лица вроде бы схожи. У пер­со­нажа лопа­точки боль­шие глаза и выпук­лый лоб, мяси­стый нос, тол­стые губы рас­тя­нуты в «улыбке», но зубы обыч­ные, без устра­ша­ю­щих клы­ков. На его руках мы видим длин­ные ост­рые ногти, кото­рые в Чавине стали ост­рыми кин­жаль­ными ког­тями. То есть пер­со­наж Уаки При­еты не имеет черт дра­кона, ягу­ара и змеи. Он вос­при­ни­ма­ется как прак­ти­че­ски голый. Из одежды на нем только пояс и пек­то­раль, тогда как на цен­траль­ных пер­со­на­жах Чавина пояс и пек­то­раль вклю­чены в состав рисунка их ком­би­не­зо­нов и выгля­дят как их часть.

Ико­но­гра­фия Уаки При­еты, близ­кая к изоб­ра­же­ниям Чавина и одно­вре­менно Пара­каса, под­твер­ждает пред­по­ло­же­ние о том, что Чавин, Пара­кас и Уака При­ета при­над­ле­жали к одной про­то­ци­ви­ли­за­ции и имели в своей основе одну рели­ги­оз­ную идео­ло­гию, кото­рая отра­жа­лась в изоб­ра­же­ниях, выпол­нен­ных на пред­ме­тах культа. Однако со вре­ме­нем в резуль­тате до неко­то­рой сте­пени авто­ном­ного раз­ви­тия Чавин и Пара­кас как бы поде­лили рели­ги­оз­ные образы, кото­рые были (не в оди­на­ко­вой сте­пени) транс­фор­ми­ро­ваны и полу­чили иное изоб­ра­зи­тель­ное реше­ние и идео­ло­ги­че­ское напол­не­ние, не нару­шав­шие общие гра­ницы тра­ди­ции. При этом более близ­кой пре­ем­ни­цей сле­дует счи­тать куль­туру Пара­каса, кото­рая вос­при­няла рели­ги­оз­ные пред­став­ле­ния, отра­жен­ные на арте­фак­тах Уаки При­еты, почти пол­но­стью. Но, как и в Чавине, они были исполь­зо­ваны в Пара­касе для выра­же­ния соб­ствен­ного виде­ния того мира, о кото­ром ведут речь арте­факты Уаки При­еты и при­над­леж­ность к кото­рому декла­ри­ро­вал Пара­кас, но с уче­том собы­тий и пред­став­ле­ний своей эпохи. Нема­ло­важ­ным фак­том явля­ется еще и то, что именно Пара­кас стал раз­ви­вать тка­че­ство, кото­рое, по дан­ным на сего­дняш­ний день, воз­никло в Уаке Приете.

      Фото 9 и 10. Рез­ные камен­ные чаши из поли­ро­ван­ного цвет­ного камня с их раз­верт­ками (Санта-Ана–Ла-Флорида)

Раз­мыш­ляя о сосед­стве змее­по­доб­ных сущ­но­стей в маске, при­су­щих Пара­касу, с боже­ствами, харак­тер­ными для Чавина, я решила вер­нуться к наход­кам, сде­лан­ным в Эква­доре, чтобы более вни­ма­тельно изу­чить рез­ные изоб­ра­же­ния на камен­ных чашах Санта-Аны–Ла-Флориды. Ока­за­лось, что ико­но­гра­фия эква­дор­ского цере­мо­ни­аль­ного ком­плекса и Уаки При­еты очень схожа. Я уви­дела то, чего раньше не заме­тила. Изоб­ра­же­ния кон­до­ров и змее­по­доб­ных сущ­но­стей в маске спле­тены в один орна­мент на чаше с фото 9. Близ­кая по кон­струк­ции фигура, соче­та­ю­щая в себе змее­по­доб­ную сущ­ность в маске и голову кон­дора на длин­ной шее (или змею с голо­вой кон­дора?), поме­щена на чашу с фото 10. Там же выре­зана птица с чело­ве­че­ской голо­вой. Полу­ча­ется, что змее­по­доб­ные сущ­но­сти в маске сосед­ство­вали и даже состав­ляли еди­ное целое дол­гое время на изоб­ра­же­ниях куль­то­вых пред­ме­тов со зме­ями с голо­вой кон­дора, зуба­стыми суще­ствами и были эле­мен­тами одной рели­ги­оз­ной идео­ло­гии на про­тя­же­нии мно­гих веков. Но впо­след­ствии изоб­ра­зи­тель­ный ряд (и, надо думать, его смыс­ло­вое напол­не­ние) раз­де­лился. Часть была вос­при­нята Чави­ном, а часть, не взя­тая им, была вос­при­нята Пара­ка­сом и стала осно­вой его культа. Это, конечно, упро­щен­ная схема. Про­цессы вза­и­мо­дей­ствия куль­тур гораздо слож­нее, но раз­де­ле­ние налицо.

Фото 11[11]. Слева вверху: кера­ми­че­ский штамп с фигу­рой птицы, воз­можно, исполь­зо­вав­шийся для нане­се­ния рисунка на кожу или ткань. Слева внизу: выре­зан­ный из кито­вого уса лоток и трубка из пти­чьей кости для вды­ха­ния через нос пси­хо­де­ли­че­ского сна­до­бья. Справа: костя­ные ткац­кие инстру­менты и игла из рыбьей косточки

Среди нахо­док, сде­лан­ных в Уаке При­ете, есть при­бор для при­ема пси­хо­де­ли­ков через нос (фото 11). Это явля­ется еще одним архео­ло­ги­че­ским дока­за­тель­ством того, что в Уаке При­ете прак­ти­ко­вался тот же культ, что и в Санта-Ане–Ла-Флориде и в Чавине. Однако в плане архи­тек­туры у куль­тур отсут­ствуют сов­па­де­ния. Постройки Санта-Аны–Ла-Флориды отли­ча­ются от соору­же­ний Чавина. В то же время насып­ной холм с внут­рен­ними поме­ще­ни­ями Уаки При­еты объ­еди­няет ее с Чавином.

Таким обра­зом, наблю­да­ется пре­ем­ствен­ность культа и его изоб­ра­зи­тель­ных про­яв­ле­ний. Самые древ­ние сви­де­тель­ства его суще­ство­ва­ния отно­сятся, по край­ней мере, к пери­оду 4410/4250 – 3830/3600 гг. до н.э. – вре­мени рас­цвета сайта Санта-Аны – Ла-Флориды. Затем сле­дует Уака При­ета, а после нее – Чавин и Пара­кас, тра­ди­ции кото­рых вос­при­няли после­ду­ю­щие куль­туры. Понятно, что я назвала лишь куль­туры с наи­бо­лее гром­кими име­нами. В их число вхо­дит еще одно гром­кое имя – Караль (3000 – 1800 гг. до н.э.), кото­рый интен­сивно изу­ча­ется в послед­ние годы. Но эта куль­тура оста­лась пока за рам­ками моих иссле­до­ва­ний. Но даже при поверх­ност­ном зна­ком­стве с Кара­лем ста­но­вится оче­вид­ным, что он также вхо­дит в число куль­тур – при­ем­ни­ков той же про­то­ци­ви­ли­за­ции, к кото­рой сле­дует отне­сти куль­туры Майо–Чинчипе–Мараньон, Уаки При­еты, Чавина и Пара­каса. К сожа­ле­нию, изу­че­ние Караля, на мой взгляд, затруд­няет отсут­ствие арте­фак­тов, отно­ся­щихся к сфере изоб­ра­зи­тель­ного искус­ства. Караль оста­вил нам мате­ри­аль­ные сви­де­тель­ства своей куль­туры, выра­жен­ные только в его гран­ди­оз­ной архи­тек­туре. Захо­ро­не­ний так же, как и в Чавине, не было най­дено, что явля­ется одной из при­чин отсут­ствия архео­ло­ги­че­ских сви­де­тельств, по кото­рым можно соста­вить пред­став­ле­ние о куль­туре, поскольку погре­баль­ное при­да­ное – один из важ­ней­ших исто­ри­че­ских источ­ни­ков. Но, видимо, изде­лий из глины и не могло быть най­дено, поскольку Караль отно­сится к Доке­ра­ми­че­скому пери­оду, когда кера­мика еще не была изоб­ре­тена. В этом плане меня не могут не удив­лять находки кера­ми­че­ских сосу­дов на сайте Санта-Аны–Ла-Флориды, кото­рый также отно­сится к Доке­ра­ми­че­скому пери­оду и даже к еще более древ­ней его фазе. Между тем, моно­хром­ная с при­ми­тив­ной гра­ви­ров­кой и даже рас­пис­ная кера­мика со слож­ными узо­рами была най­дена и на сайте доке­ра­ми­че­ской куль­туры Валь­ди­вия (3500 – 1800 гг. до н.э.) в Эква­доре. Или я чего-то не знаю?

Таким обра­зом, если гово­рить о Чавине как о дереве, то сле­дует при­знать, что оно, несо­мненно, пита­лось не только от ама­зон­ских кор­ней, но и от всей раз­ветв­лен­ной кор­не­вой системы могу­чего древ­него древа, кото­рое дало поросль на тер­ри­то­рии Анд­ского мира и не только.

---